– Домой вернется?

– Спросила, стоит ли, – ответил Морган. – Что ей написать?

Эстер посмотрела в окошко на двери машины, как позади них тянется заснеженная дорога. Подумала о Гейбе. О том, каково это, когда ты никому не нужен. Кейт тем временем закрыла глаза и мерно дышала. Эстер погладила ее по кудряшкам. Кейт всегда будет желанной, несмотря ни на что.

– Передай Дафне, пусть возвращается, когда захочет, – сказала Эстер, – но нам и без нее будет хорошо.

Апрель

Апрель

Эстер смирилась с унижением досмотра в здании суда: расписалась в журнале, выложила все из карманов, прошла через рамку металлодетектора, постоянно надеясь, что ее не станут обхлопывать. Когда она забирала сумку, защелкали затворы фотокамер. Смотри прямо перед собой, напомнила себе Эстер. Не реагируй. Господи, ширинку-то застегнула? Может, стоило надеть не джинсы, а что-то более строгое?

Поднимаясь на второй этаж, Эстер предпочла лифту перекрытую сводом лестницу. По пути задержалась у панорамного окна и полюбовалась Бостонской бухтой. Кивнула детективу Уайт, которая стояла у входа в зал суда и писала кому-то сообщение. Эстер присела на жесткий пластиковый стул и стала ждать. Никто не сказал, сколько может продлиться ожидание в суде.

Эстер не видела Гейба после короткого слушания в марте, когда он признал себя виновным по всем обвинениям, предъявленным федеральными властями: убийство, похищение, пересечение границы штата с преступной целью и так далее, и тому подобное… К счастью, он не разрешил прессе присутствовать на основном заседании. По каждому из шести преступлений Гейб дал подробные показания, а родственники жертв, приехавшие даже из Сан-Франциско, слушали его и рыдали.

Сегодня Эстер сидела в дальнем конце зала, чувствуя на себе пристальные взгляды незнакомых людей и стараясь сохранять нейтральное выражение лица. За два месяца после выписки из больницы она уяснила, что улыбку могут интерпретировать по-разному. Рядом присела детектив Уайт.

– Почти всё, – сообщила она.

– Очень надеюсь на это, – ответила Эстер. – Вас восстановили?

Анджела кивнула.

– А вы? Вернулись на работу?

– Не совсем, – ответила Эстер.

Вошел судья. Он о чем-то переговорил с приставом, и вскоре два полицейских в форме ввели Гейба – в оранжевом комбинезоне и в цепях. Он был коротко пострижен и без бороды. Выглядел так, будто потерял фунтов тридцать, и Эстер вновь поразилась тому, какой он молодой. Гейб присел за один из столов рядом с государственным адвокатом, а судебный художник принялся за первый набросок. Потом рисунки появятся в местных новостях, на них Гейб будет зло сверкать глазами, у него будет заостренный подбородок, а зубы – обнажены в еле заметной усмешке.