— Трудный сеанс, — говорю я, склоняясь над стопкой почты и разыскивая нож для конвертов.

— Пациент с ДРИ? — спрашивает Мохсин.

— Да. У нее были тревожные воспоминания.

— О чем?

— О том, что случилось в прошлом месяцев в «Электре». У нее были ссадины на обоих запястьях. Я думал, она сама нанесла себе увечья, и мы применили гипноз.

— Что ты обнаружил?

— Думаю, ее изнасиловали, — тихо говорю я.

— Она так и сказала? Ну, в смысле, под гипнозом?

— Ее речь была фрагментарной, я… я…

— Успокойся, Дэниел. Передохни.

Я молча смотрю на свой письменный стол. Я убежден, что положил нож именно сюда. Где он?

— Мне кажется, этот случай сказы…

— Сказывается на тебе. Знаю. Тебе нужен отпуск.

— Ее регрессия усиливается, а ее память слабеет. Думаю, личности конфликтуют друг с другом и блокируют действия друг друга.

— Она перестала принимать препараты?

— То принимает, то нет; она настаивала на том, чтобы иметь некоторую самостоятельность, поэтому мы договорились уменьшить дозу, но я подозреваю, что одна из личностей мешает ей принимать их.

— Что насчет мачехи? Она имеет к этому какое-то отношение?

— Анна?

— Может, стоит подключить ее? Пусть помогает Алексе соблюдать режим приема лекарств.

— У них не очень близкие отношения.