— Чтобы выразить соболезнования.

— Вы знали Шейлу?

— Да.

— Вы дружили?

Таня улыбнулась. Впрочем, лицо ее было так изуродовано шрамами, что я мог и ошибиться.

— Ни в коей мере.

— Почему же вы пришли?

Она склонила голову набок:

— Хотите, я вас удивлю?

Я кивнул, не зная, что ответить.

— Я тогда вышла из этой комнаты впервые за шестнадцать месяцев.

— Спасибо, что пришли, — смутился я.

Таня недоверчиво посмотрела на меня. В комнате было тихо, слышалось лишь ее дыхание. Не знаю, в чем было дело и было ли это связано со шрамами, но каждый ее вдох звучал так, будто через узкую соломинку втягивали жидкость.

— Пожалуйста, скажите, зачем вы приходили.

— Я уже сказала — чтобы выразить соболезнования. — Она помолчала. — И еще я думала, что могу помочь.

— Помочь?

Таня перевела взгляд на дверь в комнату Кастмана. Я тоже посмотрел туда.

— Он сказал мне, зачем вы приходили. Я подумала, что могу оказаться полезной.

— Что он вам сказал?

— Что вы любили Шейлу. — Таня подошла ближе к лампе. Я с трудом удерживался, чтобы не отвернуться. Она наконец села и жестом предложила мне последовать ее примеру. — Это правда?