– У Кристен не могло быть детей. У нее не было яичников. Врожденная аномалия. Так называемая овариальная агенезия.

– Но она лечилась от бесплодия, – сказала я.

– Я проверила. Оказывается, доктор Ямада – психиатр. Вам стоит с ним поговорить, когда вернетесь на работу. Бьюсь об заклад, это очень необычный случай. Она чего только ни перепробовала, но физически не могла забеременеть. Интересно, ее муж знал?

– Сомневаюсь. Он всеми силами ее поддерживал. Ну и ну.

Доктор Кольер сказала, что отправила полный отчет Монтроузу.

– Просто хотела, чтобы вы были в курсе, – сказала она.

Я поблагодарила ее и нашла место, чтобы присесть. Неожиданно для себя самой я ощутила жалость к Кристен. Она хотела того, чего никогда не смогла бы получить, и это свело ее с ума.

А вот Адам – другое дело.

Меня отстранили на неделю, пока шло расследование произошедшего. Мы с Миллисент пересмотрели кучу сериалов, и, к моему большому удивлению, Дэн Белдинг-младший пригласил меня на свидание. Еще большим сюрпризом стало то, что я согласилась. Он хороший человек, а в моей жизни в последнее время дефицит таких людей.

Когда я росла, то вовсе не собиралась становиться одинокой кошатницей.

Как и Кристен Мосс, я хотела выйти замуж и завести детей.

Хотя, наверное, не так страстно, как она.

Через две недели после ареста Адама молодая девушка с собакой случайно забрела в овраг у лесовозной дороги неподалеку от Харрикейн-Ридж на полуострове Олимпик. Ее внимание привлек красный пикап Джима Койла, объявленный в розыск, и она вызвала полицию. Оказалось, он говорил правду. Койл убил только себя самого. Я вспомнила о его просьбе присмотреть за собакой. Связавшись со службой отлова животных, я с облегчением выяснила, что Эйджея, обожаемого померанца Койла, усыновила молодая семейная пара из Юниона.

Беспрестанно лающая шавка – единственная, для кого эта история закончилась хорошо.

По крайней мере насколько я могу судить.

Коннор

Я-то думал, что, получив признание и массу доказательств, меня вскоре освободят, но жернова правосудия вращаются неимоверно медленно, даже когда ответ очевиден. Адвокат говорит, что меня выпустят где-то через пару месяцев. То, что я сам признал свою вину, осложняет дело.

Тест на отцовство подтвердил то, что я и так знал: Обри – моя дочь. Сейчас она живет с бабушкой и дедушкой. Фрэнк и Хелен – довольно милая пара, они дважды меня навещали. Мой адвокат уже подготовил необходимые бумаги для оформления опеки. Не думаю, что Флинны будут возражать. Они не похожи на людей, которые стремятся все контролировать. Я сижу в комнате для свиданий, и мое сердце нервно стучит. Все это для меня в новинку. Хелен одета словно для пикника и, похоже, волнуется, а Фрэнк улыбается мне, пока охранник заканчивает инструктаж. А Обри? Она меня уже запомнила и улыбается так широко, что растаяло бы даже самое холодное сердце.