Больше всего ему хотелось ощутить, как самолет начинает снижаться, но, вероятно, до аэропорта было еще далеко. Поэтому он должен был тянуть время и попытаться как можно дольше поддерживать разговор с обеими женщинами.

— Почему вы это сделали? — спросил Матс. Он опустился перед Амели на колени.

Снова ответила Кайя, в то время как Амели все сильнее дрожала от страха и напряжения.

— Просто у нее такая натура. Амели любит власть над другими. И ненавидит, если она не в центре внимания. Именно поэтому она и опубликовала тогда видео. Не могла вынести, что в школе меня считали героем. Так?

— Да, да, — призналась Амели и заплакала еще громче, чем ее ребенок.

— Я только не понимаю, почему ты его обрезала! — закричала Кайя и еще раз пнула ее. — ПОЧЕМУ?

— Мы были юными. Мы не думали, — попыталась оправдаться Амели. Ее слова было сложно разобрать.

— Чушь. Ты хотела постепенно уничтожить меня?

Матс оглянулся на штору, которая не шевелилась. Рядом не было никого, чтобы помочь. Он мог рассчитывать только на себя.

— Нет… Я не знаю, — всхлипывала Амели, которая не решалась посмотреть вверх на Кайю.

Матс ей даже поверил. Вероятно, она просто действовала, следуя больным инстинктам своей нарциссической личности, и хотела скрыть знание, дающее ей власть. Наверняка она тогда еще не догадывалась, для чего ей позже может понадобиться это дополнительное средство давления на лабильную «подругу».

— Я такая дура, — вдруг произнесла Кайя спокойным голосом, что еще больше испугало Матса. — Я и правда думала, что это наш совместный план. Но я была лишь твоей марионеткой.

Как и я, — подумал Матс. Он тоже добровольно предложил Амели, или Салине, свое место. Среагировав на старое как мир клише: отчаявшаяся мать с беспомощным младенцем на руках. Она спрятала мнимое «оружие» под собственным сиденьем. И даже если Амели абсолютно точно не могла предвидеть, что он попросит ее помочь с анализом видео и тем самым раскроет ее тайну, это она все время была «кукловодом».

Следующая догадка поразила его, как удар кулаком, хотя в менее опасных для жизни обстоятельствах он догадался бы намного раньше.

Амели и есть тот голос!

Это с ней он говорил все время — возможно, она запиралась в туалете, пока ребенок спал, пристегнутый ремнем к сиденью, или под присмотром какой-нибудь стюардессы. Возможно, даже Кайи, если у той было время.

— Встань! — приказала она Амели.

— Пожалуйста, не надо!