— Но я не смогла. Я оказалась недостаточно смелой. Я не хотела, чтобы он убивал девочек в душе. Хотела, чтобы он прекратил. В раздевалке мы в последний раз занялись сексом. Потом собирались покончить с собой, но я испугалась. Поэтому он меня отослал.

— Но вы вернулись.

Для последнего интимного прощального поцелуя.

Кайя кивнула.

— А затем было опубликовано видео моего якобы изнасилования, которое на самом деле было добровольным. И комментарии моих одноклассников не вскрывали мне раны, а напоминали о моем трусливом предательстве. Что я испугалась и бросила Пера в беде.

— Поэтому через год вы решили завершить начатое им?

— Я хотела исправить ошибку. Загладить свою вину. Пер был моим другом, но я никогда его не поддерживала. Когда другие передразнивали его, смеялись, прокалывали колеса его велосипеда. Мы всегда встречались тайно, чтобы никто не узнал. Мы были похожи. Настоящие родственные души. Когда мы тайком встречались, слушали музыку, курили травку и говорили о смерти, я замечала, как сильно мы связаны друг с другом.

Матс машинально взялся за нос, как делал всегда, когда концентрировался на чем-то, и тут же был наказан пронизывающей болью.

В принципе, диагноз такой простой.

Два застенчивых подростка, с проблемами в общении, чувствовали, что их никто не понимает. Одного третировали, другая была не в ладу с собой — и, как многие тинейджеры, они не нашли отдушины и решили заявить о себе. Вместе, громко, так, чтобы ни для кого не остаться незамеченными.

Матс осознал, что действительно ничего не понял тогда, на сеансах с Кайей. Он все время считал, что несправедливая травля, издевательства и оскорбления одноклассников из-за видео с изнасилованием вызвали в ней посттравматическую озлобленность. А это была странная, тайная связь с Пером Унселом, которую она предала. Стыд, что, несмотря на обоюдные заверения и обещания, в конце она не поддержала его. Чувство вины, которое может разъедать изнутри, как кислота. Матс знал это по личному опыту — он тоже мучался с тех пор, как трусливо сбежал от постели своей умирающей жены.

Матс тяжело сглотнул, стараясь подавить парализующее отчаяние, потому что не знал, как еще помочь своей дочери. Но он был уверен, Неле не хотела бы, чтобы из-за нее погибли другие люди. Поэтому он попытался проникнуть Кайе в душу.

— Поэтому год спустя вы снова пришли в школу с заряженным оружием, чтобы довести дело Пера до конца.

Кайя грустно вздохнула.

— Я хотела собраться. Как затишье перед бурей. Я пошла в туалет. Там увидела эту наклейку. Экстренная психологическая помощь. После того случая эти дурацкие штуки висели повсюду в школе, и, черт возьми, я снова струсила.