— Мне была важна репутация, — продолжал лгать он. — Известность. «Звездный психиатр спасает школьников!» Я хотел видеть такой заголовок.

Кайя кивнула. Прищурилась — возможно, у нее начались проблемы со зрением, типичное последствие отравления никотином. Вскоре у нее могли замедлиться пульс и даже начаться проблемы с дыханием.

— То же самое сказала и Амели.

Конечно, сказала. Этой ложью она и поймала тебя на удочку.

— И она была права. — Матс намеренно перешел на «ты». — Я пичкал тебя таблетками, но правда в твоей голове меня не интересовала. Ты хочешь оборвать свою жизнь. И сделать это громко — ты хочешь открыть многим людям глаза на то, что эта жизнь того не стоит.

— Абсолютно верно.

Я это упустил.

Типичное мрачное подростковое восприятие реальности. Обычно безобидное, потому что временное. Темная фаза, которая приходит в пубертатный период и затем исчезает. Но иногда больные фантазии остаются — после травматичного события, например смерти близкого человека. Или самоубийство друга. В случае Кайи было именно так, и Матс этого не заметил.

— Отговорив тебя от самоубийства, я действовал не лучше священника, который хочет из гомосексуалиста сделать гетеросексуала.

— Зачем вы мне это рассказываете? — Кайя крепче обхватила пистолет, ее рука тряслась. — Вы лишь разжигаете мою злость.

Тем лучше.

— Лишь один человек на борту заслуживает смерти. И это я.

Он понизил голос. По-настоящему взывал к ней.

— Я использовал тебя, Кайя. Не слушал, когда ты пыталась рассказать мне, как ужасен этот мир. Прописал тебе медикаменты, которые подавили твое истинное «я».

Он зафиксировал Кайю взглядом. Был наконец-то готов преодолеть свой самый сильный страх.

— Прекрати, — сказал он ей.

Матс подошел ближе, он мог сунуть указательный палец в ствол пистолета. Кайя подняла оружие и прицелилась ему в голову.