Каждый день ближе к полудню Клепсланн приносил на подносе ланч и газеты, которые Элиас забирал с собой в дом. Профессор проводил дни за чтением, ведением записей и контролем своей работы. Он часами сидел на своем рабочем месте, ел бутерброды и выглядывал на улицу с задумчивым выражением лица.

В один из первых дней он подозвал Кольбейна к себе. Профессор послюнявил большой палец и пригладил челку набок.

— Ты общаешься с кем-нибудь из остальных?

— Нет, — солгал Кольбейн.

— А я общаюсь, — признался Элиас, хотя его не спрашивали. — С Эльзой.

Кольбейн заметил, как профессор изучает его лицо в поисках проявлений гнева, ненависти или отчаяния. И правильно делал. Были ли профессор с Эльзой в отношениях, когда она еще была с ним? Была ли Эльза неверна ему? Эти вопросы тлели в душе Кольбейна очень долго. Но в одном он поклялся себе. Что не доставит Элиасу Бринку удовольствия осознания, какую боль он ему причинил. Поэтому Кольбейн встретился с профессором пустым взглядом.

— Остальные… разбрелись. Джон уехал в Шотландию. Ульф вернулся в Швецию. Томаса призвали. Еврей, наверное, прячется с крысами. Лошадиная Морда просто исчезла, — сказал Элиас.

После этого разговора Кольбейн с Элиасом почти не обмолвились ни словом. Не то чтобы Кольбейн не хотел. Он чувствовал необходимость понять. Понять, почему профессор уговорил Эльзу забрать у него дочь. Понять, почему Элиас положил глаз на Эльзу, когда мог выбрать кого угодно. Кольбейн хотел узнать, текло ли зло по жилам Элиаса уже тогда, когда он взял его под свое крыло в Вене. Сам ли Элиас выбрал свой путь, или путь выбрал его? Вопросов было так много. Только Кольбейн не знал, с чего начать. Слова не находились. И профессор тоже хранил молчание.

В лаборатории Кольбейна никто не беспокоил. Элиас только безразлично махал рукой, когда Кольбейн рассматривал его дневники, изучал бутылки с химикатами на полке и открывал ящики для хранения архива. Здесь было все. Весь архив Венского братства, вся их корреспонденция и рабочие записи. Профессор не раскрывал цели, зачем он держит его здесь. И Кольбейн читал. Исследования, которыми занимался профессор, в реальности были простой формой экспериментов. Элиас разделил пленных на группы по расовому признаку. В одном из бараков он держал советских солдат восточноазиатского происхождения. Во втором жили латыши, а в третьем — военнопленные из украинских степей. Месяц пленные сидели на экстремальных дозах витамина А. Сильные повреждения селезенки и печени в первой группе. Меньшие повреждения внутренних органов с явными физическими изменениями, такими, как выпадение волос и изменение цвета кожи, во второй группе. Самый высокий показатель смертности — в третьей. Через два месяца в питьевую воду начали добавлять ртуть. Депрессия, галлюцинации, кашель с кровью и мышечные судороги, должно быть, превращали жизнь пленников в ад. Далее эксперимент продолжился. С витамином Д. С железом. С цинком. С различными дрожжевыми грибками. С лекарством от сифилиса — «Сальварсаном».