Никакой опасности, что голый мужчина на больничной койке посреди комнаты убежит, не было. Он лежал на матрасе, обернутом полиэтиленом, а со спинки кровати свисала простыня в желтых пятнах. Мужчина был среднего роста, его кожа, когда-то свежего оливкового цвета, была болезненного белого оттенка. Грязные темные кудри спадали на истощенное лицо, покрытое водяными волдырями. Там, где волдыри лопнули, сочилась липкая желтая масса. Хуже всего было с лицом, но и руки, и грудь, и ноги также были покрыты гнойными волдырями размером с кофейные зерна. Дыхание было тихим и прерывистым, из почти пустой капельницы на металлическом штативе текла прозрачная жидкость в вену на его руке. От вони Фредрика затошнило. Он почувствовал запах испражнений, мочи и сально-сладковатый запах гноя. Когда человек открыл глаза и увидел их, то приподнял руки вверх и тут же опустил. Наручники на щуплых запястьях зазвенели о стальную койку.
— Это Пио, — тихо прошептала Кафа. — Мы нашли Пио Отаменди и Карла Юсефсена.
Все последующее для Фредрика происходило как в тумане. Приехала местная полиция — одетые в желтое сотрудники с оборудованием для обнаружения опасных инфекций. В телефоне раздался злобный голос Себастиана Косса. Он был раздражен и учащенно дышал. Косс сообщил, что полицейский из отряда специального назначения умер.
— Ты видел это?
Ее голос вывел Фредрика из оцепенения. Фредрик повернулся к Кафе. Глазам было больно от яркого света лаборатории. Он сощурился, пытаясь разглядеть то, что она держала в руках. Фотографию.
— Она висела на стене над микроскопом вон там, — сказала она, указывая на место.
Черно-белое фото. Восемь человек. Пятеро стоят, трое сидят. Сняты перед монументальным зданием, которое он не узнавал. Все стоящие — мужчины. Четверо в темных костюмах. Пятый — с темными кудрями и в круглых очках был облачен во что-то наподобие врачебного халата. Все улыбались. Один курил трубку.
Перед стоящими сидел мужчина: очевидно, он был центром снимка. Он был несколько старше остальных, может быть, чуть за сорок. Мужчина слегка наклонился вперед и пристально смотрел в объектив. По обе стороны от него сидели женщины. Разные, как день и ночь. Одна некрасивая, угловатая и невыразительная. Вторая — изящная и кокетливая. «Вена 1931» было написано в правом углу, и далее: «Венское братство сохранится. Твой друг Элиас».
Фредрик непонимающе покачал головой. Кафа перевернула фотографию. На обороте на светло-коричневом фоне тонким твердым почерком было написано восемь имен.
Кафа прочла вслух:
— Слева направо: Ульф Плантенстедт,