— Честно говоря, не уверен, что смогу добыть еще что-то. Кто-то весьма влиятельный запер историю жизни Стаффана Хейхе в темной комнате, — Хассе заговорил тише. — Не забывай, что эти killarna[79] — сливки Вооруженных сил. Они получают тайные награды на секретных церемониях. От имени Швеции они проводят операции, о которых никто никогда не узнает. Покушения. Поддержка террористических организаций. Продажа оружия. Наркота… До тех пор, пока это приносит пользу хорошему делу. Именно эти ребята разбивают яйца в омлет, — он посмеялся над своей формулировкой. — В качестве благодарности государство заботится о том, чтобы они жили в мире, в котором обвинения в изнасиловании пропадают, свидетели забывают, а имена стираются.

Фредрик поблагодарил товарища и положил трубку. Он встал и посмотрел на часы: пока еще слишком рано отправляться на задание. В столовой он съел бутерброд с холодным яйцом и анчоусом и пошел к метро.

Деревянный дом в лесу сверкал от росы.

Кафа что было сил бежала последние километры. Ей пришлось проползти по траве мимо ежившихся от холода полицейских.

Теперь она с ключами в руке в одиночестве стояла перед домом супругов Кварвингенов. Она перегнулась через ленту полицейского ограждения и открыла дверь. В прихожей все еще пахло едой. В гостиной висели блеклые картины Брюньяра Кварвингена, и Кафа заново остановилась у аэрофотоснимка Сульру в коридоре на кухню. Ответ крылся в деталях.

Именно детали она и искала. Накануне вечером что-то случилось, что не укладывалось в общую картину. Она еще не понимала, что это, но эта мысль уже посетила ее ночью. Ей что-то показалось. Поэтому, когда Кафа вошла в кухню, стало ясно: искать нужно вовсе не детали. Все было и так очевидно.

Кастрюлька с картошкой, вчера стоявшая на столешнице, была переставлена и теперь стояла на плите. В ней были остатки серой застывшей овсянки. Кафа осторожно потрогала ее мизинцем. Каша еще была теплой. Кто-то был здесь после того, как они с Фредриком вчера поздним вечером заперли входную дверь.

Кафа повернулась. У стены, под кухонным столом, лежал белый осколок фарфора. Кафа открыла дверцу шкафа под раковиной. В мусорном ведре были еще осколки одной из чашек, из которых они пили кофе вчера вечером. И тут она поняла, почему ей было так неспокойно. Подвал. Они не проверили подвал. Не удостоверились, что в подвале пусто.

Вот что означал этот осколок фарфора. Кто-то открывал крышку люка изнутри. Стол, стоявший на ней, опрокинулся, и чашка упала на пол. Она отодвинула стол, отбросила коврик и открыла крышку.