— Нет, не был. Тебя освободили досрочно. Ты был здесь, в Штатах.

— Не слишком ли ты в этом уверена?

— Нет. Не слишком. Это подтвердила Тюремная Служба Ее Величества. И визовый отдел американского посольства. Обычно они не выдают личную информацию такого рода. Но я твоя жена. Помнишь? — Я откинула свои «декоративные» волосы за плечи и рассмеялась.

— Будь ты проклята, — сказал он. — Твой отец был прав насчет тебя.

— Ну, я училась у лучших. Как и ты.

Он поднялся, безуспешно пытаясь скрыть страх, отобразившийся на его лице.

— Я ухожу.

— Боюсь, что нет. — Я сделала знак официанту. — Повторите напитки, пожалуйста. Расслабься. Сядь, Оз. Серьезно, сядь.

— Ты знаешь, какие дают сроки за убийство? Не уверен, что протяну так долго.

— Я разве сказала, что в этом заключается мой план? Нет. Я сказала, что это ты будешь играть роль связующего звена.

— И почему я должен на это согласиться?

— Потому что, если ты этого не сделаешь, я уверяю тебя, ты сядешь за убийство. На тех двух ноутбуках, которые я распотрошила, более чем достаточно железных доказательств, что именно ты его совершил. Тот, что ты дал мне, весь в твоих отпечатках, и на нем, как и на компьютере Мелани, куча цифровых следов вашего с ней романа, за которым последовал бурный разрыв, случившийся именно в тот день, когда она умерла.

Он откусил от своего алу тикки[122] с неожиданно проснувшимся аппетитом человека, который опасается, что больше не увидит еды, кроме как на пластиковом подносе.

— И чего же ты хочешь?

— Когда детективы из «Бахрама» придут к тебе — а они придут — я хочу, чтобы ты сказал, что ты, я и мой отец пытались отработать на Мелани мошенническую схему с недвижимостью, которую мы придумали еще в Лондоне. Только на этот раз все крутилось вокруг пристройки к ее дому.

Он улыбнулся и положил вилку.

— Ты недостаточно тщательно все продумала. Ты сама себя выдашь. Если ты хочешь приплести сюда меня и твоего отца, тебе придется признаться, что ты участвовала в нашей турецкой схеме. Британское правительство заставит тебя отсидеть свой срок, как меня в свое время.