Стук в дверь. Есеня дергается, быстро отключает телефон. Открывает. На пороге Надя – с парой ношеных кроссовок.

– Давай твои в стиралку брошу, походи в этих пока… Не суперновые, но лучше, чем босиком…

– Спасибо, не надо…

– Надо. Завтра твои высохнут – отдашь.

Есеня берет кроссовки, рассматривает – беговые, стоптанные.

– Бегаешь?

Надя кивает.

– Я тоже.

Надя заглядывает за ее плечо, на открытую бутылку вина на столе.

– Я вижу. До ларька и обратно, да? У меня внизу стаканы. Дамы не пьют – из горла и в одиночку.

– Спасибо, я… мне работать еще.

На столе рядом с бутылкой – файлы дел.

– Ясно. Намек поняла.

Меглин уснул, сидя на табурете. Просыпается от лязга открывающегося окошка в двери.

– Меглин. На прогулку.

Конвоир проводит Меглина с наручниками за спиной по коридору мимо открытой двери в небольшую тюремную часовню. Они подходят к двери на улицу – через окно виден двор.

– Стоять.

Меглин останавливается. Охранник снимает с Меглина наручники. Он стоит на пороге, в темноте, перед ним – площадка для прогулок. Меглин встречается глазами с Чингачгуком. Во взгляде Чингачгука – приговор.