– В Заимовку.

Следователи переглядываются. Каховский пожимает плечами и идет за ней первым.

В комнату заводят Чингачгука. Он не без удивления смотрит на Женю напротив. Женя ждет, пока конвойный выйдет из комнаты, после чего встает, достает платок из кармана, и завешивает им видеокамеру.

– Бить будете?

– Тебя побьешь. Ты сам кого хочешь.

Женя возвращается на место, садится, смотрит на Чингачгука с обезоруживающей улыбкой.

– Все нормально. Все утверждено и одобрено. Чтобы добиться максимального доверия, запись отключена.

– А я как раз чувствую, доверять сразу больше стал. Умный ты. В институте, поди, учился. Пять лет.

– Шесть. Поболтал бы я с тобой. В другое время. Правда, ты личность интересная. Это ж додуматься, скальпы снимать. Ты думал, мы в прериях, да?

– А ты думаешь, нет?

– А Меглин кто в твоей раскладке – следопыт? Он тебя сюда засунул?

– Ну, он и сам сюда загремел. Так что есть в мире правда.

– Ну, ты ведь индеец. Знаешь. Жизнь и так, и так может повернуться. Сегодня сел. Завтра вышел.

Удалось задеть Чингачгука за живое.

– Тебе-то с него снять скальп не хочется? Со следопыта.

Чингачгук смотрит на него удивленно.

– Нет. Я на пути исправления, товарищ начальник.

Что-то со звоном падает на пол. Женя двигает ногой под столом – тонкий нож с длинным лезвием.