– Ага, как же.

На мое высказывание Джейн лишь пожала плечами. Потом поцеловала в щеку на прощание, пожелала всего доброго и скрылась за дверью.

Когда подруга ушла, я закрыла за ней и вернулась на кухню, чтобы за чашкой чая доработать вопросы, которые я хотела задать художественному руководителю. Сев за стол, я с силой сжала карандаш, открыла ежедневник и посмотрела на расписанные факты. Потом перевела взгляд на свои пальцы и устало вздохнула. На коже остался след от ожога; от ожога, который я получила, взяв номерок в театре «GRIM».

«Мистики не существует, но все, что со мной происходило в последнее время, – это какой-то некачественный спектакль о сверхъестественном», – с грустью хмыкнула я.

Стоило мне подумать об этом, как на улице каркнул ворон.

– Опять ты! – раздраженно воскликнула я и встала со стула, чтобы затворить окно.

Когда я взялась за ручку пластиковой рамы и уже готовилась затворить ее, сзади раздался треск. Забыв об окне, я резко развернулась и закричала – возле кухонного стола заискрилась розетка. Схватив прихватку, я выдернула из нее электрическую вилку от микроволновки. Розетка еще какое-то время горела, но вскоре потухла, став черной, как угли.

– Да что это такое, – прошептала я, рвано дыша от страха.

На улице снова каркнул ворон.

Ночью перед премьерой я не могла сомкнуть глаз. Сначала боялась, что в квартире опять что-то случится, а потом, когда успокоилась, в голове принялись вертеться предполагаемые события будущего дня. Я начала репетировать разговор с Кристофером; представляла, как едко буду задавать ему вопросы и как он будет неумело на них отвечать. При этом я беспокоилась. Все-таки художественный руководитель был невменяемым, и я не до конца понимала, чего от него можно ожидать. Меня окольцевала тревожность. Но совсем чуть-чуть. Незначительно. Самоуверенность все-таки брала верх.

Лежа в постели, я глядела в потолок, освещенный ночной луной, и воображала, как положу конец всем убийствам. Как спасу других девушек-журналистов. Я так явно представляла себе это, будто вспоминала о том, что уже произошло.

Я уснула с рассветом. И последней мыслью перед сном была: «Огонь. Везде огонь. На татуировках, на картинах, на номерках гардероба. Почему этот огонь обжигает? Почему обжигает искусственный огонь?» Подсознание дало ответ, сокрушающий, лишенный здравого смысла и логики – все дело в нечистой силе. Этот ответ так сильно ошеломил, что я даже сипло вздохнула. Но утром, проснувшись от звонка будильника, я забыла о том, что пришло ко мне ночью. И не вспоминала до момента, пока не переступила порог кабинета художественного руководителя…