– Фотографии он взял из дома Калеба Траскмана. Давид играл на два фронта, он посылал письма с угрозами и писателю тоже.
– Быть не может…
– После смерти Траскмана Давид влез в его дом, если только можно так назвать это сооружение. Может, искал следы Жюли, я не знаю. Но эти снимки он забрал вместе с последними страницами рукописи Траскмана. Я обнаружил и кое-что другое, судья Кассоре уже в курсе. Он обратится к здешнему судье, а тот сообщит в комиссариат Берк-сюр-Мер о принятии дела к производству. Местные копы знакомы с делом Траскмана, они работали по его самоубийству. Через день-два они обыщут его логово и возьмут образцы следов. Это избавит нас от кучи рутины.
– Что ты нашел?
Поль заколебался. Очередной порыв ветра заставил его зарыться носом в воротник. Было холодно, но он любил этот запах соли и водорослей.
– Скажи мне, папа.
– Потайную комнату, где, возможно, писатель продержал Жюли многие месяцы, а то и годы.
В последовавшем молчании он ясно почувствовал печаль дочери и ее чувство собственной вины. Он потер уголок глаза. От ледяного ветра, насыщенного водяной пылью, глаза начали слезиться. Он встал на ноги и зашагал к гостинице. Все вокруг было черным, безжизненным, и ему показалось, что он идет по канату, натянутому над пустотой.
– Послушай, Луиза. То, что я сказал тебе в тот раз перед тем, как уйти… я так не думал. Просто я очень злился.
– Нет, ты был прав. Если бы я тогда не промолчала, вы бы добрались до Траскмана и отыскали бы Жюли. Может, она была бы сейчас здесь, рядом со мной, и…
– Это уже в прошлом, и ничего назад не воротишь. Давид тоже мог бы заговорить, он все знал, но предпочел удовлетворить свою жажду мести. А тебе было страшно… Прости меня, и прости того отца, каким я был все эти годы. Жестким, отстраненным. Я сделаю все, что только в моих силах, лишь бы у нас наладилось. И с тобой, и с Коринной. Нам повезло, что мы вместе и в добром здравии, разве есть что-нибудь важнее?
Он никогда не позволил бы себе такой обнаженной откровенности, стой они лицом к лицу, и знал это. Точно так же он вставлял эмодзи
– Нет, ничего важнее нет, – просто подтвердила Луиза. – А сейчас я должна тебя оставить, батарея садится, а я забыла зарядку. Держим друг друга в курсе. До завтра, ладно?
– До завтра.
Он со вздохом дал отбой: еще один предлог, которым воспользовалась Луиза, чтобы свернуть разговор. Он снова набрал Габриэля. Опять автоответчик. Почему он не отвечает, черт его побери? Поль не оставил никакого сообщения и вернулся на дамбу. Короткий отрывок из «Последней рукописи» вертелся у него в голове, пока он оставался один в целом мире, он, человек, бредущий в оранжевых оазисах уличных фонарей.