– Твое тело…

Его взгляд задержался на лентах. Я наслаждалась элегантностью сорочки и чувствовала себя в ней одновременно дерзкой и нежной. Томас, похоже, оценил ее по другим причинам и больше не скрывал, как сильно хочет меня. Я глубоко вдохнула и подавила порыв полностью раздеть его. Если он и дальше будет так на меня смотреть, я потеряю контроль.

– Сила духа.

Обжигающий взгляд Томаса прошелся по мне, не упуская ничего, и чем ниже он опускался, тем более неровным становилось его дыхание. Если бы взглядом можно было съесть, он бы меня проглотил целиком. И я хотела большего. В пальцах ног зародилось тепло и, словно мед, распространилось по телу. Казалось, будто Томас догадался, куда поднимается тепло, и был не против проследить сладкий путь губами. От этого образа у меня чуть сердце не остановилось. Я вцепилась в края скамейки в тщетной попытке взять себя в руки.

Неправильно расценив мою реакцию, Томас застыл.

– Я должен уйти…

Я уставилась на его губы, стараясь укротить эмоции. Он должен уйти в свои комнаты. И я должна его отпустить. Наша добродетель сможет отправиться к черту всего через несколько часов, после свадьбы.

Но вместо того, чтобы согласиться, я притянула его к себе, схватив за пояс брюк. Я больше не хотела ждать. Он был нужен мне. Неожиданно засмущавшись от своего порыва, я отвела глаза.

– Останься сегодня со мной. Прошу.

Томас поднял мой подбородок и пристально посмотрел в глаза, и я с полной уверенностью поняла, что он даст мне все, чего я захочу, и даже больше.

– Навсегда, Одри Роуз.

На этот раз наши поцелуи были осторожными и неспешными, и все же ненасытными. Нас больше ничто не сдерживало. Ничто не мешало поддаться основным инстинктам. Моя нагота и беззащитность разбудили в Томасе нечто, возможно, неведомое ему самому. Я не могла думать ни о чем, кроме его пальцев и губ. Тех мест, которых они касались, исследовали, гладили. Исчезло общество. Исчезли правила. Не осталось никого и ничего, кроме нас двоих, полностью потерявшихся в своей маленькой вселенной, где наши тела были неизведанными галактиками.

Когда Томас отстранился и посмотрел мне в глаза, я поняла, что он увидел ответ на свой невысказанный вопрос. Не произнеся ни слова, он поднял меня с бархатной скамейки и перенес на кровать, удобно устроившись сверху.

Ни один из нас не делал этого раньше – не любил так яростно или свободно, – и, не задумываясь о деталях, я полностью отдалась чувствам.

– Я люблю тебя, Одри Роуз.

Томас провел рукой от щиколотки вверх по икре, вызвав мурашки и восхитительное покалывание, и снял чулок. Его движение было таким плавным, что казалось самым естественным действием на свете. Он повторил то же самое с моей больной ногой, стараясь действовать как можно бережнее, что заставило меня желать его только сильнее. Он коснулся губами моего шрама, выказывая нежную любовь каждому участку моего тела.