Томас поцеловал меня в щеку в тот момент, когда из руки Мефистофеля посыпались искры. Я кожей ощутила его улыбку.

– Смотри, Уодсворт, когда мы целуемся, буквально летят искры.

Развернувшись, я взяла его лицо в ладони и рассмеялась, мы снова поцеловались.

– Определенно, ты знаешь секрет, как невозможное делать возможным. Спасибо тебе за это. Я знаю, что Эйден тебя не волнует.

– Я рад, что это тебя… не встревожило, – ответил Томас, прикусив губу. – Я… я не был уверен, что это не очередной ужасный просчет.

Я оторвала взгляд от сцены, заметив беспокойство на его лице.

– С чего мне быть недовольной? Из-за Мефистофеля?

– Твой брат…

Он дал мне время, чтобы эта фраза уложилась у меня в голове. У меня перехватило дыхание. Тайная лаборатория моего брата. Его ударило электрическим током, и он дергался в конвульсиях на полу. Его смерть была жестокой. Я об этом вообще не подумала. Я пристыженно отвернулась. Наверное, я и правда безнравственная. Мне следовало вспомнить об этом в первую очередь, а не в последнюю. Томас обнял меня.

– Не надо. Это значит, что ты исцеляешься, Одри Роуз. Держись за это. Не кори себя за то, что идешь вперед, к жизни.

Я нежно поцеловала Томаса и встала перед ним. Его руки удерживали меня на месте, пока Миранда выходила на сцену, требуя, чтобы отец утихомирил поднятую им бурю. Откинув голову на грудь Томаса, я смотрела на буйство стихии. Если бы только колдуны существовали, я бы умоляла их с помощью заклинаний найти дьявола, пока он не нанес очередной удар.

* * *

– Мисс Уодсворт, мистер Кресуэлл, разрешите представить мисс Минни Уильямс.

Мефистофель привел нас за сцену, где сидели артисты в шелковых халатах, попивая чай или что покрепче и празднуя успех.

– Она исключительная Миранда, но, увы, отплывает к тихим берегам.

Минни стерла грим, и ее щеки порозовели от влажной салфетки.

– Генри не любит театр. Считает его ниже нашего достоинства. На этой неделе у нас свадьба, и я не могу ему перечить.

Она сняла с волос лист и положила на туалетный столик. Наверное, лист остался после рукотворной бури. Верный своему вниманию к деталям, Мефистофель создал в стенах салуна целый волшебный остров. Не удивительно, что «Логово дьявола» так популярно в этой части города.

– Кроме того, – продолжила Минни, – бездельничать я не буду. Он пообещал, что я стану стенографисткой. Это не сцена, но серьезная работа.

– М-м-х-м. Очень. – Мефистофель закинул на стол ноги, как обычно, в блестящих кожаных сапогах. – Итак? Что скажете о катушке? Разве это не «ослепительно», как любил говорить Гудини? Настоящий гвоздь программы. Во время последних спектаклей полудюжине женщин – и мужчин – потребовались нюхательные соли, когда электрические хлысты начали извиваться как змеи.