Тени и пыль кружились и танцевали в собственном зловещем ритме, заставляя сердце колотиться еще безумнее. Натаниэль устроил у нас дома тайное логово для своих темных дел, но оно не сравнится с этим замком, возведенным из крови и костей.

Вдоль стен стояли бочки, некоторые побольше, другие поменьше. Над одной торчала горка человеческих черепов, на которую я вытаращилась, не представляя, скольким людям пришлось умереть, чтобы набралось такое количество черепов, что они не помещаются в бочки. Подавив отвращение, я продолжила осматривать то, что, наверное, было сотнями жертв. В маленьких бочках могли поместиться…

Разглядев маленький череп, я зажмурилась. Это Перл? Каким монстром надо быть, чтобы убить ребенка? Я знаю каким. Это тот же человек, который расчленял женщин и оставлял их бесформенными кучами, словно мусор. Тот, за которым мы охотились и которого по глупости посчитали мертвым. Это помещение очень напоминало тайную лабораторию брата и тем не менее казалось совсем другим. Лаборатория Натаниэля была мрачной и извращенной, но она служила науке. А здесь… всего лишь склеп, полный смерти. Сувениры и трофеи. Место пыток.

В мерцающем свете блеснул кусочек металла. Я медленно подошла к нему и тут же пожалела. Это был любимый серебряный гребень моего брата. Я перестала дышать. Не знаю, как он оказался у Холмса, но я не сомневалась, что это вещь Натаниэля. А значит, Потрошитель побывал в нашем лондонском особняке после смерти моего брата.

Хоть мне этого и не хотелось, но я мысленно вернулась в ту страшную ноябрьскую ночь, когда обвинила брата в преступлениях, которые он, по моему мнению, совершил, и прокрутила в уме все подробности, словно в кинематографе.

Я объявила, что Натаниэль – Джек-потрошитель.

Я обвинила его в кровавых деяниях. Но, как не единожды предостерегал меня Мефистофель во время адского карнавала, мне нужно было остерегаться того, что разум выдумает свою историю. Теперь я знала, что так и произошло, но почему брат не сказал правду?

Я закрыла глаза, вспоминая подробности той ночи. Сначала Натаниэль казался удивленным, но быстро овладел собой. Он говорил и говорил, словно придумывал на ходу. Но почему? Зачем брать на себя нечто невыразимо ужасное, если ты не виновен? Его принудили? Что на него нашло?.. Ответ обрушился на меня так неожиданно, что я ахнула. Все просто, но я никак не могла осознать. Только одна сила на свете обладает такой властью.

Любовь.

Не обязательно романтическая любовь. Скорее всего, моему брату так не хватало настоящего товарища, что его заманили на темный, нездоровый путь. Думаю, убийца разглядел в нем жажду любви и дружеского участия и сыграл на этом. После маминой смерти Натаниэль сломался эмоционально, я этого не видела, а вот кое-кто другой разглядел.