– Хорошо, может быть, расскажете еще раз?

– Да, мы заказали напитки, и через какое-то время я почувствовала себя немного странно. У меня закружилась голова.

– Что-нибудь еще, раз мы уже здесь. Любая деталь, пусть совсем незначительная. Иногда достаточно одной мелочи, чтобы восстановить всю картину. Во что вы были одеты, например?

– В черные джинсы и белую блузку с завязками вокруг талии.

– А туфли, высокие каблуки?

– Я никогда не надеваю высокие каблуки. Даже не знаю, как в них ходить. Нет, на мне были мои обычные босоножки, которые я ношу всегда, – сказала Ингела, продолжая осматриваться.

Тувессон издали наблюдала за ней. Риск сказал, что она была одной из самых любимых в классе и единственной, кто защищал Клаеса. Такое требует как смелости, так и определенного характера. Этот образ совсем не соответствовал тому человеку, на которого она сейчас смотрела. Даже если не принимать во внимание недавнее насилие над ней, от нее веяло чем-то тяжелым и серым. Вообще-то она была довольно симпатичная. Но висящие волосы мышиного цвета, удобные туфли и лицо без косметики, да и весь ее облик, говорили о том, что этот человек утратил надежду.

– Вам было хорошо? В смысле, до того, как все пошло не так.

– Что значит хорошо? – Ингела пожала плечами. – Обычно я иду в основном за компанию. Надо держаться за тех немногих друзей, которые еще остались.

– Вы потеряли много друзей?

– Не то чтобы потеряла. Сами знаете, как это бывает. Люди отдаляются друг от друга, живут каждый своей жизнью, и не успеешь по-настоящему понять, как получилось, что прошло слишком много времени, и ты уже не можешь просто так позвонить и сказать «привет».

Тувессон кивнула. Ей это было знакомо, и она прекрасно понимала, о чем говорит Ингела. Разница только в том, что у большинства других людей появлялись новые друзья.

– Нам лучше уйти отсюда. Я все равно больше ничего не вспомню.

Ингела направилась к выходу, и Тувессон помогла ей съехать по трапу.

– Вы совсем не помните, что было, когда вы вышли?

– Нет, я же сказала, хотя нет, погодите… – Она остановилась прямо на середине трапа и посмотрела на воду. – Точно, мне показалось, что я упаду в воду, и я обеими руками схватилась за поручни.

– Вот так? – Тувессон взялась за поручни, и Ингела кивнула. – А что потом? Что случилось потом?

Ингела пожала плечами и задумалась.

– Она была синего цвета. Машина, она была синего цвета. Немного темнее, – она показала на синюю машину, проехавшую мимо.

– Значит, рядом остановилась машина синего цвета?