Наверное, он уловил сомнение, когда она на долю секунды замешкалась с ответом.

– Ким, послушай…

Больше она ничего не успела сказать – он залепил ей такую пощечину, что она подумала, что ей свернуло шею. Она слышала его крик, но не могла разобрать слов. Щека горела и пульсировала в такт ударам сердца. Он схватил ее кимоно, рывком притянул ее к себе, и она почувствовала его резкое дыхание. И тут вернулся слух. Словно кто-то опять включил громкость.

– Ты думаешь, я не понимаю, что ты лжешь?! Ты думаешь, я не понимаю, что это ты?!

У нее подкосились ноги, и она рухнула на пол. На только что отполированный пол, который в нескольких местах еще пах лаком. Через секунду Слейзнер лежал на ней. Одной рукой он завел ее руки за голову, а другой шарил у нее внизу, тяжело дыша перегаром прямо ей в лицо.

– Мм… Совершенно гладкая и свежевыбритая. Как приятно. Это для меня? – прошипел он Дуне в ухо. – Ты, может быть, даже скучала по мне и больше всего на свете хотела, чтобы я пришел к тебе в гости. Я же знаю, что хотела. Надо только сознаться. Как только я тебя увидел, я сразу понял, что ты за штучка. Но ты не захотела лечь под начальника и получить массу преимуществ. Все должно быть по справедливости. Так ведь? – Он провел мизинцем по ее клитору. – Но у меня хорошие новости. Хотя я твой начальник, гарантирую: у тебя не будет ни одного преимущества. – Он вставил в нее три пальца. – Чтоб ты знала. Буду сосать тебя, как пиявка. – Его пальцы поползли вверх, и он крепко схватил ее за лобок. Ей было больно, и она попыталась вырваться, но он сжимал все сильнее.

– Я от тебя не отстану, пока не выпотрошу тебя до дна. – Он вынул пальцы. – И даже если меня здесь не будет, ты станешь бояться, что я вдруг возникну, и я возникну. Когда ты меньше всего предполагаешь. – Он лизнул свои пальцы, вытер их об ее щеку, встал и вышел из квартиры.

63

63

Фабиан посмотрел на часы – восемнадцать минут четвертого. Больница давно спала. Слышался только слабый шум вентиляции. Три раза до него доносился отдаленный вой сирен скорой помощи, и он решил, что эта ночь может считаться необычайно спокойной.

Опустив глаза, он взглянул на школьный альбом, лежавший на подносе, который приспособил под рабочий стол. За исключением нескольких раз, когда он задремывал, он посвятил три последних часа детальному изучению девятых классов. Спокойно и методично просматривая альбом от корки до корки, от класса к классу и от ученика к ученику. Он пытался вспомнить каждого. Большинство он вспомнил, хотя на некоторых пришлось потратить много времени. Оказалось, что в его памяти есть место даже тем, с кем он вообще не имел дела. Они существовали там, словно блуждающие призраки.