– Извините, а мы знакомы?
– Простите, я криминальный комиссар полиции Хельсингборга.
– Вот как?
– Я пыталась дозвониться до вас весь вечер.
– Да, я только что вернулся домой из Испании.
– Да, мы это поняли. Вы следили за новостями, пока были в отъезде?
– Нет, совершенно не следил. Именно поэтому я и уехал. Но в Каструпе я не мог не увидеть, что пишут в газетах. Это правда? Он охотится за всем классом?
– Мы не знаем. Но, к сожалению, не так много фактов, которые бы говорили об обратном.
– Это ужасно. И у вас нет никаких его следов?
– Есть, но я не могу об этом говорить. Я звоню вот почему. Сейчас мы можем предложить только один способ защиты – поместить вас в СИЗО вместе с вашими бывшими одноклассниками. Так что мой вопрос: как вы относитесь к тому, что я приеду за вами?
– Что, прямо сейчас?
– Да, примерно через полчаса.
Послышался вздох.
– А нельзя подождать до завтра или послезавтра? Понимаете, меня не было больше месяца, я только что вернулся домой.
– Скажем так: мы оцениваем риск как крайне высокий, но в конечном итоге решение за вами. Мы не можем никого заставить.
Опять молчание.
– О’кей. Я понимаю.
Тувессон дала отбой, села за руль и повернула зажигание. В салоне витало напряженное ожидание. Все молчали. В зеркале заднего обзора она увидела, как пассажиры отводят глаза и смотрят на дождь.
И она их понимала.