– А впрочем, все это лишь наши пустые мечты, – подвел черту Клавдий Мамонтов. – Я тебе уже говорил – у нее собственная жизнь, своя судьба, и нам с тобой, Макар, там места нет.

Помолчали, созерцая Бельское озеро.

– Касаемо дела, – сказал Макар уже другим тоном. – Новостей по-прежнему нет?

– Нет.

Они без пояснений знали – о чем речь. О той фразе Мачехи мертвых, что она бросила им – о ее тайном письме в сейфе компании на случай ее смерти, где она называла имена своих убийц.

В многочисленных рапортах, которые написали Клавдий Мамонтов и полковник Гущин по поводу всех обстоятельств финала этого беспрецедентного уголовного дела, они изложили события не в полном объеме. Например, о том, что Мачеху мертвых убил Клавдий Мамонтов, они умолчали намеренно, представив дело в виде суицида с ее стороны – мол, сама облила себя горючим дезинфектором и подожгла в сарае.

Во время осмотра пепелища нашли лишь фрагменты обугленных костей, и судмедэкспертиза так и не установила, что женщине перед смертью была нанесена механическая травма – перелом шейных позвонков. Удар ножом в грудь полковника Гущина в рапортах они тоже списали на Наину Ольховскую. И начальство не стало проводить по этому поводу доскональной проверки.

Сарай сгорел полностью, и улик полицейские практически не нашли. В соседнем с полями болоте в лесу обнаружили затопленный внедорожник – видимо, именно на нем Мачеха мертвых и приехала из Москвы в Людиново с похищенной Августой. Однако все попытки вытащить машину из болота не увенчались успехом – она лишь глубже уходила в трясину, а водолазы к ней подобраться не смогли. Не нашли на пепелище и телефонов – мобильного, принадлежавшего убитому Громову, с которого Мачеха мертвых звонила им после похищения девочки. Остался лишь номер в памяти телефона Макара.

И остались те слова ее, последняя угроза – насчет письма в сейфе…

– Давно бы все стало известно насчет письма, сейф ведь ее адвокаты вскрыли, – успокоил Клавдий Мамонтов Макара. – Ничего там нет. Не писала она никакого письма насчет нас. Это был блеф. В сущности, все, что она говорила, был один большой блеф. И психоз.

– Мы в среду ездили с полковником в Москву в его госпиталь на ВДНХ, – сообщил Макар.

– Зачем?

– Он пытался узнать – не работала ли ОНА и там волонтером в то время, когда он там лежал. Я ему сказал – это невозможно. Вы что, считаете ее вездесущей? Но он настоял, и мы поехали. Он там всех расспрашивал, но госпиталь на консервации, и врачей никого из прежней команды, кроме дежурной смены. Никто ничего не знает. Ему мысль покоя не дает – кто был тот врач… или медсестра… или санитарка в защитном костюме… Когда он пришел в себя после интубации, этот некто в маске защитной объявил ему, что случилось чудо. Я ему пытался объяснить, что интубация, трубка в горле не приговор, что выживают и после этого, но он словно сам себе хочет что-то объяснить… И мне иногда кажется, он даже не Наину, не Мачеху мертвых имеет в виду, пытаясь понять, кто ему явился там в пограничном его состоянии между жизнью и смертью.