— Да ничего особенного. Ну да, журналист. Но совершенно неизвестный. Работает в каком-то говённом журнальчике, нищеброд, живёт в Красногорске, хибара от бабки досталась. Давид, скажи только слово, и мы этот вопрос решим мгновенно.

— Нельзя, Хозяин против, — зло проскрипел Розенштейн. — Какой-никакой, а журналист. Если что — вся эта шатия-братия набежит сюда со всех сторон. Нам лишнее внимание совсем ни к чему. Но как он пронюхал про Северцева? Ну как, Рахмет? Ведь явился прямо в то самое место!

— Извини, пропустили.

— Извини, пропустили, — передразнивая собеседника, пробурчал Розенштейн. — Хорошо хоть удалось замять это дело с ментами, черт бы их побрал. И Вершка приручить, сдал он все-таки Лифшица. Как не упирался, старый козел, а сдал. В следующий раз вторым будет мой человек, и все будет по-моему! — воскликнул он громко, с силой ударив ладонью по ограждению. — Глаз с репортёра не спускайте, — добавил он зловеще.

— Это само собой, — быстро ответил Рахмет. — Пока ничего особенного не делает. Никуда не лезет. Живёт у Колесниковых.

— Кстати, кто они ему?

— Да никто. Похоже, приехал отдохнуть просто.

— Ну, а Самарина не может он прятать у Колесниковых? — предположил Розенштейн.

— Мы весь дом вверх дном перевернули — ничего.

Я вздохнул с облегчением, «охрана» сработала железно, а лже-менты побоялись признаться начальству, что испугались призраков в подвале.

— Что ещё делает? — громко зевнув, поинтересовался Розенштейн.

— Ну, шлюху эту трахает. Иногда на катере катает, иногда в кафе водит. Быдло.

Меня передёрнуло от отвращения, безумно захотелось влезть наверх и дать в морду Рахмету. Розенштейн захихикал:

— Давно надо было Вершку рога наставить. Слишком он зазнался. Да я такой гений, такой великий режиссёр, а за собственной бабой уследить не может.

— Странно, что он до сих пор его не пришил, — задумчиво проговорил Рахмет. — Я бы давно ему яйца оторвал, а этот старый пердун слепой что ли? Или виды имеет на этого смазливого репортёришку?

— Да не слепой, выгодно ему так…

Я затаил дыхание, наконец, узнаю, почему Верхоланцев так расположен ко мне.

— Ах ты, зараза! Шпионишь за мной! — услышал я чей-то вопль совсем рядом, и тут же кто-то схватил в железные тиски мои ноги.

Я изо всех сил начал извиваться, но не вовремя вернувшийся хозяин номера с силой потянул меня к себе, размахнулся кулаком. Я увернулся, успев перехватить его руку. Он яростно набросился на меня, как дикий зверь. Мы сцепились, упали на пол, перекатываясь по узкому балкону, колошматя друг друга. Я отчётливо представил картину маслом — вся гостиница сбежится на шум драки, в том числе Милана, Верхоланцев, тут же заявятся Розенштейн с Рахметом. Я буду долго объяснять, зачем я оказался в гостинице, что я тут делал. А «тётя Роза» поймёт, что я подслушал их разговор с Рахметом.