Розенштейн впервые нахмурился, громко втянул ноздрями воздух и забарабанил по подлокотнику кресла.

— Мельгунов возмущался, что Милана осталась жива, — продолжил я. — И может в коме пролежать лет тридцать, а ты ответил ему… сейчас вспомню. Ты сказал: «Не волнуйся, Игорёк. Я об этом позабочусь. В самое кратчайшее время её душа будет твоей». Кстати, Верхоланцев в курсе всех твоих грязных делишек. Так что убивать нас, тебе смысла нет.

Розенштейн расплылся в довольной улыбке, вальяжно развалившись в кресле.

— Верхоланцев на моей стороне, а когда я окажу ему неоценимую услугу, он закроет глаза на все. Благодаря мне, он сможет избежать мучительного развода, делёжки имущества, полоскания его грязного белья в прессе. И кто тебе сказал Верстовский, что я собираюсь вас убивать? Двое развесёлых парней, один из которых собрался жениться на богатой телке, на радостях упились в хлам, решили покататься, но не справились с управлением — тачка упала в залив. И все, никаких проблем.

— Ты же хорошо понимаешь, что никто в несчастный случай не поверит, — жёстко заявил я. — А ты ведь боялся, что из-за убийства репортёра сюда набежит пресса со всей страны.

Розенштейн нахмурился и переглянулся с Рахметом.

— И это знаешь? Ну-ну. Приятно иметь дело с таким противником. Считаем — боевая ничья. Но, если ты передал все материалы в прокуратуру, какого хрена вы полезли на маяк-то? — ехидно поинтересовался Розенштейн, и сам же торжествующе ответил: — Ты прекрасно понимал, что все это бесполезно. В этом деле замешены такие важные лица, что твой хреновый компромат — мусор, который можно сразу выкинуть в помойное ведро.

Я промолчал, Розенштейн почти полностью повторил мои слова, сказанные в кабинете Сергея. Неужели лже-менты, которые обыскивали дом, сумели установить жучков и все наши разговоры подслушивались? Или Сергей в сговоре с Розенштейном? Почему же тогда нас не схватили до того, как мы полезли на маяк?

— Интересный у нас с тобой разговор получится, — важно изрёк Розенштейн, увидев вошедшего молодого человека неприметной внешности, в наглухо застёгнутом, темно-синем костюме. — Пора вам отправляться в путешествие. Последнее.

Он довольно захихикал. Пара дюжих парней подошли ко мне, схватили за плечи, я успел обернуться и бросить:

— Розенштейн, я вернусь с того света и превращу твою жизнь в кошмар. Мы будем приходить к тебе вместе с Северцевым.

Я ожидал, что Розенштейн расхохочется, но неожиданно его лицо, обычно румяное, круглое, вытянулось, посерело, маленькие глазки округлились и стали похожи на блюдца. Это продолжалось буквально пару секунд, мгновение, потом он взял себя в руки и, сузив злобно глазки, пробурчал: