Слабое сердце Барни учащенно заколотилось. За всю свою двадцатидвухлетнюю службу машинистом он ни разу не был жертвой преступления или серьезного инцидента. В этом смысле Барни вообще никогда не видел ничего, выходящего за рамки обычного.

Похоже, его удача готова перемениться.

* * *

— А ну, подними руки так, чтобы я их видел! — закричал Анхел. У него было ощущение, что по телу бегают скорпионы. От лихорадки начинались галлюцинации. Но он старался сохранять спокойствие и избегать шипящих. Он хотел, чтобы машинист понимал каждое слово с первого раза. — Подними их вверх!

Старик неохотно поднял вымазанные машинным маслом руки.

Анхел ткнул дулом ружья в щиток управления и сказал:

— Давай трогай!

— Подумай, сынок, — сказал старик. — Ты кучу бед себе наживешь!

— Я сказал, трогай свою развалину! Поехали!

— Что ты сделал с Грейнджером?

— Цего?!

Старик махнул рукой в сторону поста у горки и пояснил:

— Мой проводник. Он должен вернуться с минуты на минуту. Парень вооружен и свиреп как бык.

Это была ложь. Анхел это знал, и старик понял, что он знает. Прежде чем ворваться в кабину, он силой затолкал проводника в инструментальную кладовую неподалеку от поезда. В поезде были только Анхел и машинист, и у обоих кончалось время. Подойдя ближе и поводя стволом перед носом старика, Анхел сказал:

— Даю тебе две секунды, цтобы тронуться с места! Ты слышал?!

— Не могу! — Старик завороженно глядел в дуло. Вид у него был перепуганный. И растерянный. — Стрелки еще не освободились!

Анхел ткнул дулом ружья чуть ли не в нос старику и заорал:

— Последний раз говорю! Трогайся с места! Поехали!

— Сынок, не дело это!

Анхел взвел курок. Услышав громкий щелчок, старик замер на месте.