Я сначала думал, почему все идет так гладко, почему ни «Томпсон», ни Национальная Ассоциация Исследователей не положат этому конец, почему никто из ФБР или АНБ не займется расследованием. Филипп по телевизору ясно обозначал свои намерения и не собирался сбавлять тон своей риторики:

– Мы ниспровергнем правящую элиту! – заявлял он. – Мы создадим новое правительство этой страны!

Потом я понял, что наше вещание наверняка игнорируют все люди за пределами Томпсона, как игнорируют все, что относится к нам. Никто не остановил Филиппа по очень простой причине – никто не знал, что он делает, хоть он говорил об этом открыто и заявлял в эфире.

И в первый раз я тогда подумал, что этот план может сработать.

В ополчение сразу записалось около двухсот человек. Оказалось, что в Томпсоне неожиданно много бывших офицеров армии, ВВС и морской пехоты, и этих людей Филипп поставил обучать добровольцев. Пятьдесят человек он отобрал для себя и обучал их на террористов. Это должен был быть авангард, те, кто проникнут в Белый дом и вымостят дорогу для остальных.

На огромных грузовиках в Томпсон доставили два танка.

От автомобильного дилера поступили армейские джипы.

Прибыли ящики автоматического оружия. И наконец, после бесконечно долгого ожидания Филипп на заседании совета, с которого шла прямая трансляция, объявил, что ополчение готово выступить на Вашингтон.

Я никогда еще не видел такой военной лихорадки, и мне было от нее здорово не по себе. То же чувство было у Джейн. И у большинства наших друзей. У Джеймса, Дона, Ральфа, Мэри и Джима.

Но город был готов сражаться, готов покорить мир заметных, и на субботу был назначен большой прощальный парад перед выступлением. Развевались стяги и знамена, летали в воздухе конфетти, играли школьные оркестры. Я стоял с Джейн на тротуаре и ждал Филиппа. То, что он сделал, не стерлось у меня из памяти...

Взмахи окровавленного ножа. «Меня зовут не Дэвид! Меня зовут Филипп!»

Но это воспоминание подавлялось его неколебимой преданностью делу в эти месяцы, той решимостью, с которой он бросился в бой на благо Томпсона и за дело Незаметных. В этом я думал не так, как Джейн. Она видела в этом лишь игру на зрителя, я видел в этом развитие организации террористов, доказательство веры Филиппа в свое дело.

Ополчение прошло по улице маршем в ногу, и я должен был признать, что они выглядят хорошо, выглядят профессионально. Перед пешими солдатами шли джипы, грузовики и автобусы, которые потом повезут их через пустыню. И наконец, в конце парада, стоя в открытом люке танка, махая руками взрослым и бросая конфеты детям, ехал Филипп.