Вечером того же дня она снова была на Казанском вокзале. Без труда купив билет до Ташкента, она присела на лавочку в зале ожидания и посмотрела на часы. До отбытия поезда оставалось еще пять часов. Она спокойно могла прямо сейчас выйти на площадь, нырнуть в метро и через двадцать минут быть на станции «Проспект Маркса». Угловой дом, от которого берет свое начало улица Горького, наверное, и сейчас привечает гостей, знакомит влюбленных, чарует и соединяет сердца. А может, и разлучает навсегда.
Еще в лагере Мила сотни раз представляла себе, как придет в «Националь», посидит за столиком в кафе на первом этаже, потягивая игристое вино, поднимется в 215-й номер и небрежно объяснит удивленным постояльцам: «Здесь находится фамильная реликвия моей семьи…», потом пройдет несколько метров по коридору, остановится перед дверью с тремя проклятыми двойками и…
В Ташкенте она первым делом отправилась в горисполком. Оттуда – в районный хокимият [21] .
Спустя два дня Мила разыскала семью Максуда Хаитова.
На третьем этаже кирпичного дома ее встретил седой, но еще крепкий мужчина с загорелым лицом и грустными, добрыми глазами. Он внимательно выслушал историю несчастной женщины и даже несколько раз прослезился. Потом встал из-за стола, подошел к окну и вздохнул:
– Боюсь, мне нечем вас обрадовать… А я так бы этого хотел.Спустя два дня Мила разыскала семью Максуда Хаитова.
На третьем этаже кирпичного дома ее встретил седой, но еще крепкий мужчина с загорелым лицом и грустными, добрыми глазами. Он внимательно выслушал историю несчастной женщины и даже несколько раз прослезился. Потом встал из-за стола, подошел к окну и вздохнул:
Мила сидела за столом оглушенная, уронив руки и сгорбившись. Жизнь кончилась. То, что поддерживало и грело ее все эти мучительные годы, что не давало замерзнуть в снегу и увязнуть в болотистом лесу, что заставляло подниматься даже тогда, когда не было сил, – оказалось потерянным безвозвратно. Ее сын, ее Борис, – плод единственной, настоящей любви, – погиб восемь лет назад глупой, нелепой, случайной смертью. Почему она не почувствовала это там, в лагере? Почему не проснулась среди ночи от боли в сердце? Почему он не пришел к ней во сне, как приходил Вадим?
– Знаете что, – нарушил молчание Максуд, – поговорите с моей дочкой Галинкой. Она живет с мужем недалеко отсюда.
– С Галинкой? – рассеянно переспросила Мила.
– Да. Она была последняя, кто видел Борю… живым. А он ее очень любил. Даже, наверное, больше, чем брат.– Знаете что, – нарушил молчание Максуд, – поговорите с моей дочкой Галинкой. Она живет с мужем недалеко отсюда.