Краем глаза Ашам замечает высокие силуэты; на земных волнах и гребнях ветра они прибывают со всех сторон и, кивая ей, выстраиваются нечетким полукругом; каждый многолик и полнится вечным светом. Среди них выделяется Михаил, который, как обычно, печально улыбается и говорит: ты сделала выбор; обратной дороги нет.
Высокие силуэты кивают. Их взоры светятся пугающим единодушием.
Серая пелена окутывает планету наглухо.
Когда начинать? – спрашивает Ашам.
Еще не время, говорит Габриэлла.
Ашам смотрит на мир под ногами и на вечность вверху.
И что теперь? Куда идти? Что делать?
Габриэлла улыбается. Касается ее щеки.
Поспи.
Глава тридцатая
Глава тридцатая
Сели в Праге. Джейкоб плелся по стыковочному рукаву. За последние восемнадцать часов он покемарил всего пару часиков, измучивших путаницей зеленых снов: Мая, старые мамины инструменты, мать что-то безумно лепечет, отец притворяется, будто ее понимает.
И всякий раз одинаковая концовка: убитые женщины головой на восток.
В хвосте толпы зомби – туристов и бизнесменов – Джейкоб вышел в терминал и под аккомпанемент заезженной Леди Гаги встал в очередь к брыластому пограничнику, который, мазнув по нему взглядом, шлепнул штемпель и взмахом руки пропустил в город легенд.
Нехитрый расчет подсказал, что автобусные попутчики родились уже после Бархатной революции. Посему была извинительна их наивная восторженность. Нелепые наряды пионеров начала девяностых. Свернутые в трубку экземпляры «Превращения» Кафки. Винтажные майки с «Нирваной», унаследованные от дядюшек, которые «там были».
Чувствуя себя древним стариком, Джейкоб сквозь исцарапанное стекло смотрел на золотисто-зеленые многоугольники полей. Рощицы и крестьянские дворы временами разбивали их монотонность. С каждым рекламным щитом современность поглощала сельскую идиллию.
Затем появились разношерстные жилые кварталы коммунистической поры – спланированные без всякой логики, они напоминали толпу, переминающуюся на танцплощадке, когда вдруг вырубился проигрыватель. На городской окраине замороженные стройки служили холстом для граффити.
Пока что единственная легенда прилагалась к карте города, которую Джейкоб цапнул в аэропорту, а единственной тайной оставалось местоположение закусочной «Фрайдиз».