В свою очередь, буква «вав» как согласная произносится «в», а как гласная – «о».

Стало быть, его имя можно произнести двояко.

Лев.

Или Loew.

Немецкая «w», смазанная «ое». Иммигрантское коверканье чужеземных имен. Удивительно, что он дотумкал лишь спустя два дня.

Нет: спустя тридцать два года.

Во временном пристанище отдела спецхранений Джейкоб разразился надсадным истерическим смехом.

Не узнал собственное имя.

– Пожалуйста, тише.

Джейкоб смолк. Сводило живот.

Жутко хотелось выпить.

Выходит, он однофамилец знаменитого ребе. Ну и что? На свете полно Лёвов. И что из того, если он и впрямь какой-нибудь пра-пра-пра-прародич? Семейства разрастались в геометрической прогрессии. Он где-то читал, что на свете живут около тысячи Рокфеллеров и от первоначального богатства их отделяет каких-то четыре поколения: большинство – обычный средний класс, кое-кто беден. Вернулись к среднему уровню.

Махараль умер в самом начале семнадцатого века. На каждое поколение отпустим двадцать пять лет, а то и меньше: в те времена рано женились и рано умирали.

Получается шестнадцать-восемнадцать поколений. В лучшем случае он один из десятков тысяч потомков.

Впрочем, отцовское увлечение Махаралем обретает новый смысл. Здесь уже не просто любознательность ученого.

А чего ж отец молчал? Вроде есть чем гордиться.

Джейкоб закрыл глаза. Перед мысленным взором мелькали отцовское лицо и глиняная голова с синагогального чердака.