Матильда и Елень прекратили разговор и уставились на нее. Черные глаза Матильды впились в Бетси, и на лице поварихи мелькнул интерес. Она кивнула, коротко опустив подбородок.

– Вы говорите по-словацки, – сказал Елень. – Мало кто знает этот язык.

– Говорю, но плохо. Знаю всего несколько слов, простые фразы.

Тогда Елень заговорил с Матильдой так быстро, что Бетси не успевала разбирать слова. Но даже Джон различил слово «Батори».

Матильда снова сморщилась. Показалось, что она вот-вот заплачет, но женщина выпрямилась, и твердая решимость разгладила ее лицо. Взяв двумя руками руку Бетси, она сказала:

– Пойдемте, – и стрельнула глазами в Джона. – Но без него. Только вы.

– Что скажешь? – спросила Бетси, глядя на Джона.

– Нельзя вот так уходить с женщиной, с которой обмолвилась всего парой слов, – запротестовал Джон. – Ты ведь ее совсем не знаешь!

– Ее семья на протяжении многих поколений жила в замке. Она знает ход в подземелье.

– Ну и что? Откуда ты знаешь, что ей можно доверять? А что, если вас увидит граф?

– Не знаю почему, но я ей верю. Она мне сказала, что в замке целый лабиринт подземных ходов, которыми пользовались Батори. Здесь в каждом замке так…

– Я тоже хочу пойти.

– Тебя она не возьмет. Я пыталась ее уговорить, но она не соглашается.

– Что, потому что я не говорю по-словацки?!

– Она говорит, что увидела нечто в моем лице. Что-то, что вселило в нее уверенность. Но по каким-то причинам не хочет, чтобы ты шел с нами.

– Бетси, ты ведь понимаешь, как это опасно? А что, если произойдет обвал? Или вы заблудитесь?

– А что, если мою мать убьют, пока я тут сижу сложа руки? Думаешь, я это переживу?

– Бетси…

– И что нам делать? Ждать, пока эти бюрократы в американском посольстве оторвут от стула свои задницы и начнут расследование? Думаешь, так и будет? Мама умрет, если еще не умерла…

Лицо Бетси напряглось и покраснело, на глазах выступили слезы и потекли по щекам. Она вытерла их кулаком, понимая, что сейчас не время плакать…