В кухне царила суматоха. От горящего очага лицо Броны покрылось бусинками пота. Она со своими кухарками готовила кексы на сливовом вине, жареных цыплят, фаршированного гуся и утыканную гвоздикой ветчину, чтобы с избытком хватило на долгое путешествие в Трансильванию.
– Что за дела? Зачем выезжать посреди ночи? – ворчала повариха на Гедвику. – Как я могу в такой спешке пожарить птицу и не сжечь? Только распалила огонь. От сильного пламени обугливается кожа.
– Таково желание графини – ехать немедленно, – сказала Гедвика. – Не тебе, кухарке, обсуждать ее решения. Лучше поторапливайся!
Брона что-то пробормотала, бросив на служанку злобный взгляд.
– Не забудь уложить сыры и масло, – добавила Гедвика, отворачиваясь от поварихи. – И горшки с гусиным жиром. Мы будем подогревать его на дорожной жаровне.
Пока Брона препиралась с Гедвикой, Янош и Вида пробрались по коридору в спальню графини.
В помещении царил беспорядок, от спешных сборов задрались покрывала, тяжелые сундуки стояли распахнутыми.
– Вон ее несессер, – прошептала Вида. – Скорее!
– Постой у двери, – велел Янош.
Он обыскал выдвижные ящики: промокательная бумага, очиненные перья, перочинные ножики. Потом отодвинул палочки красного воска для печатей и бронзовые штампы с волчьими зубами Батори, окруженными драконом, пожирающим собственный хвост.
Пачки писем были перевязаны красными ленточками. Увидев печать Батори на сложенном в квадратики пергаменте, Янош развернул его и быстро прочел:
Моя возлюбленная, я нашел ее. Твой кузен и слуга, Габор
– Скорее! – прошептала Вида.