И вот когда я читала рассказ Огюстена Тролье, у меня закралась мысль: а что, если он и есть тот самый ребенок, которого бросила Пуатрено, ребенок, которого она зачала в какой-нибудь вечер, потеряв голову от этого жеребца Терлетти? И снова повторю: это известно только ему.

Но кто посмеет задать ему такой вопрос? Недавно мы узнали, что у бедняги-комиссара, после сорока лет круглосуточного курения, обнаружился рак легких в последней стадии, который очень скоро унесет его в могилу вместе со всеми тайнами, а значит, судьба этого гипотетического ребенка – мертвого или покинутого – так и останется неизвестной.

И последнее: месье Мешен. Не знаю, успела ли следователь Пуатрено осознать, что умирает от пуль итальянских бандитов вместе с Мешеном, но в часы озарения она, несомненно, чувствовала себя виноватой перед ним. Она высмеивала его, презирала, унижала на каждом шагу, может быть вымещая на этом слабодушном человеке то зло, которое причинили ей другие, жестокие мужчины. Осмелюсь высказать еще одну догадку: месье Мешен кажется мне «мертвецом» следователя Пуатрено, ее спутником, предметом ее сожалений и угрызений совести, тем, чья загубленная жизнь должна вечно терзать ее душу, чей образ она будет вечно влачить за собой, как каторжник свое ядро.

Дорогой господин Шмитт, вполне вероятно, я дала слишком большую волю своей фантазии… Простите мне эти предположения, – излагая их Вам, я чувствую, что, может быть, погрешила против здравого смысла. Но кто же, как не Вы, поймет меня? Ведь мы с вами живем в такое время, когда многие люди пытаются вырваться за пределы слишком тесной реальности, где царит лишь разум. Иногда ради лучшей судьбы… Иногда ради худшей… Но я, которая всегда считала себя свободной личностью, отныне дрожу при мысли, что нашей жизнью управляют мертвые, если мы не можем освободиться от них.

В ожидании нашей встречи, когда госпожа следователь примет Вас, заверяю Вас, месье, в своих самых добрых чувствах и восхищении, которое я вот уже долгие годы питаю к Вашему творчеству.

Элиана Битболь

Майя Шмитт Ле Кам

Париж, 28 марта 2060 г.

Сегодня моему отчиму Эрику-Эмманюэлю Шмитту исполнилось бы сто лет. Не могу думать об этом без грусти, даром что и сама уже стою на пороге старости; как мне хотелось бы, чтобы он по-прежнему находился среди нас, хотя уверена: он наверняка сбежал бы куда-нибудь, поскольку терпеть не мог юбилеи. Новое собрание сочинений, выпущенное к этой дате престижным издательством «Альбен Мишель», требовало всей полноты информации, вот почему меня попросили восстановить историю создания «Человека, который видел сквозь лица» – романа, написанного неким Огюстеном Тролье и вышедшего в 2026 году, через десять лет после серии терактов, потрясших Шарлеруа, Бельгию и Францию.