— А ты не догадался? — удивилась Мама. — В день, когда ты встретил Лося. Все долгие бессмысленные годы я едва терпела свою собственную печаль, но выдержать неизбывную тоску десятка существ, которые будут блуждать в умирающем мире посреди бесконечной зимы… Нет, я на такое не способна. Прости меня.

Огни на панели потухли. Котофей немного постоял в надежде, что Мама что-то добавит, потом медленно побрёл назад — туда, где через брешь на потолке пробивался мягкий свет. Он уселся на снегу и посмотрел вверх. Буря улеглась, облака рассеялись, открывая взору звёзды, но они тихо блекли на утреннем небосводе.

«Как они высоко, — удивлённо подумал Котофей. — Как далеко! И как несправедливо, что ни я, ни Трактор, ни Цапля, ни даже Мама никогда ничего не узнаем о них… Как обидно, что всё закончится здесь и сейчас, ещё до того, как взойдёт солнце — кстати, о нём я тоже ничего не знаю, почему оно каждый день путешествует по склону неба, а вечером прячется под горизонтом… Мы уйдём, так ничего и не поняв, а солнце будет ходить день за днём, и некому будет на него смотреть…».

Котофей закрыл глаза и тут понял, что ошибается. Как это некому? Он же позабыл о Белке. Пусть зима сжимает свои белые тиски, но ещё немного солнце будет ходить для Белки и для её детёнышей, которые обязательно будут вести себя благоразумно и не подставятся когтям коршунов.

И хотя маленький Котофей, последний из отпрысков Мамы-Фабрики, так и не смог объяснить себе, почему эта мысль имеет столь важное значение для него, она согрела ему душу в миг, когда он любовался звёздами.

г. Якутск

3 сентября — 14 октября 2012 г.

Игра

Игра

Эту игру придумал не я. А если бы и придумал, то ни за что бы не стал в неё играть. Это всё она, Мириам — моя старшая сестра. Сидит и смотрит на меня своими лукавыми полупрозрачными глазами. Светлые волосы в беспорядке рассыпаны по плечам. Она улыбается, потому что выигрывает.

— Знаешь что, Мириам, — дрожащим голосом говорю я. — Мне расхотелось играть. Давай закончим.

— Нет, — она качает головой. — Ты должен доиграть, Билли. Ты ничего не доводишь до конца. Помнишь, как мама в воскресенье отругала тебя за то, что ты так и не убрал игрушки в сундук, оставив половину из них на полу?

— Я голоден, — жалуюсь я. — Не могу думать. Пойдём на кухню, намажем шоколадной пасты на хлеб.

Она пожимает плечами:

— Ну, если ты не можешь думать, значит, ты проиграешь. Давай, твой ход.

Я пытаюсь сосредоточиться на доске. Но внимательный взгляд Мириам, остановившийся на мне, путает мысли. А ведь ей не запретишь смотреть на меня.