Отец повернулся ко мне. Мне показалось, что он постарел лет на десять, после того как взял в руки две странички с рассказом.

– Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я верил, что живу в волшебном городе, – мягко проговорил он, – в котором никогда не случится ничего плохого. Мне хотелось верить, что все вокруг – добрые, честные и справедливые люди. Я хотел верить, что тяжкий труд в конце концов вознаграждается по заслугам и что каждый человек – хозяин своему слову. Мне хотелось верить, что люди – истинные христиане все дни недели, а не только по воскресеньям, что закон справедлив, а политики мудры, и если ты идешь по жизни прямой и ровной дорогой, то обретешь покой, которого ищешь.

Отец улыбнулся, но на его улыбку было тяжело смотреть. На мгновение мне показалось, что я вижу в нем мальчика, скрытого под той субстанцией, которую миссис Невилл в привидевшемся мне сне назвала «патиной времени».

– В мире нет, не было и никогда не будет такого места, – продолжал отец. – Но понимание этого не может помешать вам страстно желать, чтобы оно было, и каждый раз, закрывая перед сном глаза, я слышу, как мертвец со дна озера Саксон говорит мне, что я проклятый дурак и всегда был им.

Не знаю, что меня подвигло на это, но я сказал ему:

– Может быть, Леди сумеет помочь тебе.

– Каким образом? При помощи гадальных костей, свечей и ладана?

– Нет, сэр. Я просто думал, что вам с ней стоит поговорить.

Он уставился в пол. Потом глубоко вдохнул, медленно выдохнул и сказал мне:

– Пора спать.

И направился к двери.

– Папа?

Отец остановился.

– Ты хочешь, чтобы я порвал свой рассказ?

Он ничего не ответил, но я и не ждал немедленного ответа. Он переводил взгляд с меня на листки бумаги, по-прежнему лежащие на письменном столе.

– Нет, – наконец отозвался он. – Это хороший рассказ. Ведь все, что в нем написано, правда?

– Да, все правда.

– Ты очень старался?

– Да, сэр.

Он огляделся по сторонам, взглянул на картинки чудовищ, прилепленные к стенам, и наконец его глаза остановились на мне.