– Ой, мама! – Дэви Рэй подтянул к груди колени, на его лице появилась понимающая улыбка. – Если бы у нас в городе разыгрывался конкурс на лучшего трепача, то Кори наверняка отхватил бы там первый приз!

Джонни тоже улыбнулся, но в его глазах горел неподдельный интерес.

– Рассказывай дальше, Кори. Давайте послушаем историю этого вождя. Как его звали?

– Я не знаю. Может быть… Бегущий Олень, я еще…

– Нет, это имя не подходит, оно какое-то девчоночье! – заявил Бен. – У вождя должно быть имя воина. Например, Большое Грозовое Облако!

– Большое Грозовое Хныканье! – хихикнул Дэви Рэй. – Очень подходит тебе, Бен.

– Вождя звали Раскат Грома, – сказал Джонни, глядя мне прямо в глаза и не обращая внимания на пререкавшуюся парочку. – То есть не совсем так. Его звали Пять Раскатов Грома. Потому что он был высок, силен, мрачен и…

– Косоват, – подал голос Дэви Рэй.

– Скорее, косолап, как медведь, – закончил обсуждение Джонни, и Дэви Рэй перестал хихикать.

Я какое-то время молчал, глядя на наконечник, который поблескивал на моей ладони.

– Давай, Кори, – тихо, но настойчиво повторил Джонни. – Расскажи нам историю об этом вожде.

– Вождь Пять Раскатов Грома, – задумчиво проговорил я, пытаясь соединить воедино отдельные фрагменты истории, при этом сжимая нагревшийся в ладони кусок кремня, – он был чероки.

– Нет, из племени крик, – поправил меня Джонни.

– Хорошо, он был из племени крик, и до него у них вождем был его отец, который погиб на охоте. Отец ушел охотиться на оленей и не вернулся. Его нашли уже умирающим: он сорвался с утеса и разбился. Перед смертью старый вождь успел рассказать своему сыну, что видел Первоснега. Да, именно так. Он видел Первоснега так близко, что отчетливо разглядел его белоснежную шкуру и рога, огромные, словно ветви дуба. Старый вождь сказал, что мир будет существовать до тех пор, пока в этих лесах будет жить Первоснег. Но если Первоснега кто-нибудь убьет, миру придет конец. После этого старый вождь умер, и Пять Раскатов Грома стал новым вождем вместо своего отца.

– Мне всегда казалось, нужно быть воином и сражаться, чтобы стать вождем, – заметил Дэви Рэй.

– А кто сказал, что Пять Раскатов Грома не сражался? – возразил я. – Всем была известна его воинственность. Ему пришлось вступить в борьбу со многими храбрецами, которые тоже хотели стать вождем. И все же он предпочитал жить с людьми в мире, а не сражаться. Не то чтобы он не умел драться, когда это было необходимо, он просто знал, когда лучше решать споры мирно, а когда дракой. У него был характер. Именно поэтому его звали не Раскат Грома и даже не Два Раската Грома. Пять Раскатов Грома не часто удавалось вывести из себя, но уж если это случалось, тогда берегись! Его гнев напоминал пять одновременных раскатов грома.