Дэниэл тоже этого хотел, но существовали определенные сложности. Естественно, нам требовались деньги. Он не был слеп. Понимал, с кем имеет дело. Понимал, что я привыкла к той жизни, какую обеспечил мне Рори, что для меня это важно. Сам он дать мне этого не мог. Во всяком случае, без помощи Хелен. Все его деньги принадлежали ей, и их главным источником был ее дом. Он никак не мог бы завладеть ими. Если только не уговорил бы Хелен перезаложить дом. А она на это никогда бы не согласилась. Однако существовали и обходные пути.

Справить фальшивый паспорт оказалось не трудно. Главное знать, к кому обратиться. Есть такие места, где можно встретить полезных людей, умеющих решать подобные проблемы. Я нашла одного типа, который свел нас с нужным человеком. Мы встретились с ним в туннеле. Через три месяца паспорт был готов. Личные данные Хелен, мое лицо.

Для прикрытия нам нужно было затеять нечто вроде реконструкции дома. Дэниэлу удалось запустить проект под честное слово. Люди доверяли компании «Хаверсток»: прежде не было случая, чтобы она не выполняла своих обязательств. Но платить за это мы не собирались — таков был план. Да и кто вообще станет тратить на ремонт почти четыре миллиона фунтов? Разумеется, кредитора мы подобрали полулегального, но вознаграждение они получили, и казалось, все идет по плану. Как только деньги поступят, переведем за рубеж и их, и то, что получится урвать из «Хаверстока». Рори занят Лайзой, ему не до счетов. Он не обратит внимания на то, что денежные средства компании утекают, растворяются в воздухе Каймановых островов.

Все вроде бы складывалось. Нам просто требовалось чуть больше времени. Когда Хелен объявила, что она опять беременна, поначалу я даже не обеспокоилась. Это они проходили неоднократно. Я не сомневалась, что своего нынешнего ребенка она тоже потеряет, как и предыдущих. Они с Дэниэлом были обречены на бездетность.

Однако в этот раз мои ожидания не оправдывались. Живот у нее рос, округлялся. Я упрекала Дэниэла: зачем же он говорил мне, что она не способна выносить ребенка? В конце концов я уже смотреть не могла на ее толстый живот. А она словно дразнила меня, по-хозяйски располагаясь за столом на моей кухне, качаясь в моем гамаке.

Бывали моменты, когда меня снедала тревога. Дэниэл уверял, что ничего не изменилось, что он готов бросить жену. Но раз или два я замечала, что он колеблется. Хелен рассказала мне про УЗИ, про крохотную ручку, в сине-черных тонах мерцавшую на экране. Про то, как Дэниэл разрыдался, когда медсестра сказала, что ребеночек машет ему. Он воспринял это как призыв. Словно эта ручонка тянулась к нему, умоляя не уезжать. Дэниэл потом сам признался мне в этом. Он уже начинал любить своего ребенка, своего сына. Я теряла над ним контроль.