– А вы себя в чем вините?

– Есть у меня пара запоротых дел, которые я никогда не забуду. – У него напряглись челюсти. – Но теперь я, засыпая, всякий раз гадаю, смог бы спасти своего сына, если б проснулся тогда, когда он перестал дышать.

Мазур произнес эти слова, и вся легкость в его поведении исчезла. Кейт почувствовала, что ей нечего сказать.

– Я бы перевернул земной шар, чтобы спасти Калеба. И вы сделали бы то же самое, чтобы не дать Болдри убить вашего отца.

Кейт рассеянно потянула пуговицу пиджака.

– Логика и эмоции не ладят между собой.

– Вот уж точно, черт возьми!

Оставшуюся часть пути они преодолели молча. В какой-то момент Мазур включил радио, наполнив машину неторопливой музыкой кантри.

Они подъехали к федеральному исправительному учреждению и, вкатив на охраняемую территорию, вышли из машины. Предъявив свои удостоверения, сдали на хранение оружие.

Бастроп, тюрьма общего режима, находилась меньше чем в двух часах езды на машине от Сан-Антонио. То обстоятельство, что Уильям Болдри, осужденный за умышленное убийство, отбывал наказание здесь, красноречиво свидетельствовало о том, каким влиянием когда-то обладал его отец. Без поддержки предка он отправился бы в тюрьму строгого режима, расположенную вдвое дальше от города, где содержался бы в одиночной камере.

Директор Бастропа Джим Смит, высокий поджарый мужчина с седой шевелюрой, встретил их у запертых дверей.

– Добро пожаловать! – сказал он, пожимая им руки.

– Спасибо за то, что уделили нам время, – сказала Кейт.

– Детектив Тео Мазур. С агентом Кейт Хейден вы говорили по телефону.

– Насчет Уильяма Болдри. Помогу вам всем, что в моих силах.

– Будем вам очень признательны, – сказал Мазур.

Смит проводил их в кабинет, расположенный в конце длинного коридора. Кивнув своей секретарше, полной женщине средних лет, он предложил гостям стулья напротив большого письменного стола.

На стенах висели фотографии сотрудников тюрьмы и высокопоставленных техасских политиков. На полке стояли зачитанные книги по тюремной реформе, психологии и праву. У окна стоял горшок с растением, которое давно не поливали. Личные фотографии отсутствовали, в чем не было ничего удивительного. Сотрудники исправительных учреждений стараются как можно меньше раскрывать свою личную жизнь. У заключенных много свободного времени, чтобы строить планы отмщения своим тюремщикам.

– Что вы хотите узнать о Ричардсоне и Болдри? – спросил Смит, садясь за стол. – Не желаете вначале прояснить мне, чем вызваны все ваши расспросы?

– Мы расследуем два убийства, – сказал Мазур. – Одно является копией преступлений Самаритянина, другое очень похоже на дело Прорицателя. В обоих случаях всплыло имя Уильяма Болдри.