Набирать ответ трудно из-за слез, руки у нее трясутся.

Дай мне свой телефон. Мне нужно услышать твой голос.

Я думала, что тебя нет в живых. Думала, что тебя убила.

Ты забыла, что она сделала с Майлсом?

«Только не сейчас, Дев!»

Ты даже не представляешь себе, Господи, как же я рада, что ты жива!

У нас все замечательно. У нас обоих все замечательно. Мы в Джорджии, направляемся в Майами. Встретишь нас там? Будем через два дня. Кел устраивает переправу. Поговори с ней, она тебе скажет, что происходит.

Я не знаю, когда появится возможность снова воспользоваться телефоном.

Конечно, я тебя прощаю.

Если ты простишь меня за то, что я попыталась вышибить тебе мозги.

Твою мать! Извини! Я жутко виновата!

Целую, Коул.

Еще одна волна. Раскаяния. Она испытывает слабость. Тяжести в груди больше нет.

Ответа не приходит, хотя она ждет до тех пор, пока это возможно. Время вечерней молитвы. Ее хватятся. Нужно будет подержать телефон Целомудрия еще чуточку. Коул отключает его и возвращается обратно, сестры уже поют, их голоса льются в ночь. Она пытается скрыть свое возбуждение, свое облегчение. Ей хочется рассказать все Миле, но когда она возвращается в комнату, ее дочь уже раскинулась в кровати с подростковой безмятежностью и сопит, словно маленький щенок.

«Мы уже почти у цели, – думает Коул, проводя ладонью по жестким кудрям дочери. – Осталось еще совсем немного».