– Садится на катер. Не знаю. Там был секс-клуб. «Барби»-что-то там, с ракетой на вывеске. Это было ужасно. Зачем мама привела меня туда?
– Она привела тебя в секс-клуб? – Щедрость потрясена. – Это… возмутительно! Это противозаконно! Твою мать могут лишить права опеки за то, что она подвергла тебя такому.
– Я не хочу
– Дочь моя, я вижу, что тебе больно. Позволь мне помочь тебе. Я твой друг.
– Мне нужно кое в чем тебе признаться. Это плохо. Это тайна. – Длинные тонкие пальцы крепко сжимают его внутренности.
– Судить может только бог.
– Я… – Слова застревают у него в горле. «Трусливая тряпка!» – Я мальчик. Я имею в виду, биологически.
Щедрость ошеломлена. Он видит, как ее губы беззвучно шевелятся под «речью».
– Как пророк, – шепчет она. Ему ненавистен благоговейный восторг в ее голосе. – Ты Илия, пришедший вновь, перед великим и страшным днем Господа, чтобы возродить сердца отцов в их детях, и сердца детей в их отцах!
– Я смогу остаться в Церкви? Может быть, для меня найдется место. Как для мальчика. Вместе с моей мамой?
– Наши молитвы услышаны! – Кажется, она плачет? – Господь выполнил свое обещание. Ты – дар жизни. Ты несешь в себе величайшую благодать. Семя, которое даст цветы повсюду.
– Нет! Не надо! Только не ты! – Он вскакивает на ноги и в отчаянии со всей силы пинает ограждение. – Ну почему все… Я просто хочу быть нормальным! – кричит он, обращаясь в ночную темноту. – Я не извращенец, нет. Я тот самый, кого ты знала. Ничего не изменилось. Я просто ребенок. Ребенок! – Он всхлипывает.
Щедрость решительно поднимается на ноги.
– Идем.
– Куда? Мы возвращаемся в Храм? Я пробовал, но он заперт, а мать Низшая… мы повидаемся с ней? – С надеждой. Со страхом.
Щедрость качает головой:
– Нет. Мы отправляемся искать твою маму. Нам нужно вернуть ее в паству.