Леша отстреливался до последнего патрона и все время кричал:

— Никитин! Никитин! Никитин!

Его ранили в ногу и в голову. Пленного партизана доставили в немецкий госпиталь. Там ему сделали операцию.

С какой тайной шел Леша? Почему он кричал «Никитин!»? Что хотел этим сообщить? На что хотел обратить внимание? Истомина во время того боя рядом не было, но Леша Соловей знал, что старшему полицейскому о случившемся обязательно доложат во всех подробностях. Никитин — его любимый герой. Погиб?

Ясно было одно: в отряде стряслась какая-то беда. И надо немедленно идти туда. Но кто пойдет? Просился Истомин. Послать его в партизанский отряд — значило рассекретить. Решено было, что к Луневу пойдет Лайма. А Истомин попытается разузнать о дальнейшей судьбе Леши Соловья.

К вечеру в городе появилась Надежда. Прискакала на лошади к тете Даше, у которой по-прежнему жил Пряхин. Тот предупредил Истомина. И вот Надежду привели в фотосалон.

Увидела меня, узнала и… расплакалась. Обнимает и плачет!

— «Сестренка», да уймись, дай волю словам, а не слезам! — успокаивал я ее.

Она утерла слезы ладонью.

— А тебя Никитин с самолетом поджидает!

— Никитин?

— Да. Он меня и послал предупредить моего Хозяина: «Послезавтра к вечеру прилетит полковник Дубов». Всех арестовал: нового старшего лейтенанта и Конева объявил предателями. А потом и партизан разоружил. В землянке запер. Один Леша Соловей ушел.

Вот какую новость нес Леша… Милый мальчик…

— Я так спешила, — продолжала Надежда, — думаю, успеть бы Виталия предупредить. Ну, думаю, прилетишь ты, а они тебя сцапают. Все равно бы не дала, застрелила бы Никитина, как Леша — Щепкина…

«Леша Соловей застрелил капитана Щепкина…»

Надежда рассказала, как это произошло. Щепкин арестовал Конева и Лунева. Приказал партизанам построиться без оружия и объявил перед строем:

«Вот тот предатель, которого мы с вами долго искали!»

А его люди в это время окружили партизан, поставили пулеметы. Леша и выстрелил в Щепкина. Стрелял в Никитина, стоявшего рядом, но промахнулся. Его ловили. Где там! Добрался до коновязи, вскочил на лошадь — и был таков.

Никитин! Так вот кто… А Щепкин всего лишь отвлекающая фигура. Из какого далека заходил фон Креслер! Обвел нас вокруг пальца! Обхитрил!

Как же там, в отряде, развивались события? Леша передал Луневу мое распоряжение: «Предупредить руководителей подполья о том, что для особого инструктажа прибывает полковник». От кого весть? От контрразведчика. О каком полковнике он может говорить? Видимо, о контрразведчике. А тут еще телеграмма из штаба армии: «Приготовьте аэродром на 25 декабря. Усильте охрану». Лунев предупредил Никитина, что Щепкин — немецкий агент. И вот Никитин решил произвести переворот, захватить бразды правления с тем, чтобы самому встретить «полковника с той стороны фронта».