Богач глянул на меня, но ничего не сказал. — Теперь о конкретных результатах создавшегося положения. Под Ростовом разгромлена 1-я немецкая танковая армия, фронт откатился на запад до 80-100 километров. Еще более неприятная для вашего командования обстановка на фронте группы армий «Центр». Там наши войска продвинулись тоже до ста километров…

Капитан Богач помрачнел и замкнулся.

…Под окном по снегу глухо зацокали копыта. Я и часовой встрепенулись.

— «Братик»! — закричала радостно взволнованная Надежда. — Везем! Живехонек, здоровехонек!

Я не скрывал своей радости и торжества.

— Господин Ганс Иоганн фон Креслер, сожалею, что наша с вами встреча так долго оттягивалась. Случись она в сентябре, у вас было бы меньше разочарований, у меня — больше радости.

— У вас и сейчас предостаточно радости, — ответил фон Креслер. — Только не была бы она преждевременной. Мы на немецкой территории.

— На оккупированной гитлеровцами, — уточнил я.

— Виталий Глебович, — обратился я к Истомину, — поручаю охрану пленных тебе и Лайме. А я с твоими людьми — в отряд. Надо успеть снять до утра часовых и разоружить войско господина майора.

А сам подумал: «А если действительно капитану Богачу предоставить свободу? При условии, что он возьмет к себе на работу старательного служаку, «преданного гитлеровскому порядку», старшего полицейского Истомина?.. В этом случае перед нашей контрразведкой открылись бы новые перспективы».