Нестеров взял свою историю болезни из рук врача. Причем не столько взял, сколько вытянул из крепко сжатых пальцев (врача как бы мучили сомнения: отдавать — не отдавать). И повторил его слова:

— Можно так, а можно и иначе… — глаза Нестерова обрели насмешливое выражение. — Пожалуй, отдам предпочтение третьему варианту…

— Что вы имеете в виду? — не понял врач.

На это Нестеров не ответил. Он тихо засмеялся и вышел из кабинета…

Старшая сестра отделения — пожилая полная крашеная блондинка — наводила после врачебного обхода шмон. Скорее всего это был плановый шмон. Но старшая сестра, которую все за глаза звали Коровой, имела обыкновение свои плановые шмоны связывать с чем-нибудь. Сегодня она говорила, что в городе участились случаи дифтерии; по больницам ходят комиссии — могут нагрянуть и к ним в отделение со дня на день.

И вот санитарки с ожесточением драили коридор, санпропускник, умывальную, засыпали хлоркой туалет; постовые медсестры вытряхивали все из тумбочек больных; Маргарита наводила порядок в процедурном кабинете. А старшая сестра тем временем преспокойно распивала чай у своей подруги в соседнем отделении…

Маргарита была сноровистая девушка. Обычно все горело у нее в руках. Но сегодня у нее с утра болела голова. И таблетки не помогали. Сегодня Рита была медлительней обычного и даже уронила на пол коробку со списанным инструментарием. Картонная коробка развалилась, и по кафельному полу в разные стороны разлетелись битые шприцы, сломанные зажимы, тупые ножницы, сточенные скальпели, потресканные резиновые трубки, какие-то пузырьки и тому подобное… Теперь надо было все это собирать. А голова болела…

Рита взяла новую коробку, опустилась на корточки. Боль так и пульсировала в голове. Девушка огляделась… Много чего из списанных инструментов закатилось под кушетку. И Рита решила начать оттуда. Взяла веник, вымела из-под кушетки осколки стекла. Старый скальпель лежал возле самой стены и никак не хотел «выметаться»… Тогда Рита вздохнула и, превозмогая головную боль, полезла под кушетку.

В это время в процедурный кабинет вошли Иванов и Блох. Битое стекло заскрипело у них под ногами.

— А это что за хаос? — раздраженно воскликнул Иванов.

Блох усмехнулся:

— Корова шмон наводит…

Риту они не заметили. А ей стало очень неловко — выползать сейчас из-под кушетки. Засмеют ведь врачи. И сидеть под кушеткой тоже было неловко. Обнаружат — опять же засмеют… Рита замерла в растерянности и все не могла решить вопрос — как же ей поступить.

Иванов пнул разбитый шприц и подошел к окну:

— Я звонил сейчас этому придурку из ренографии…