Кирсанов оплатил всю ту гору продуктов и моющих средств, которые они зачем-то набросали в две коляски, потом долго загружал все это добро в багажник, а они с Ванькой стояли рядом с его массивным «мерсом» и наблюдали за ним.
– А Килсанов мне мяць купил, – констатировал сын, следя за мячом, полетевшим в багажник вслед за пакетом со стиральным порошком.
– С чего ты взял, что тебе? – спросила Лика.
– Он у меня сплосил, нузен или нет. Я казал нузен, – охотно объяснил он.
– Конечно, нужен, нам много еще чего нужно, да брат Ванька? – энергично кивнул Кирсанов. – А вы чего мерзнете? Марш в машину!
И они быстренько юркнули в салон, потому что, действительно, похолодало. Наверное, пойдет снег, думала Лика, следя за кусочком свинцового неба в тонированном стекле.
– А где твой Гульден? – спросила она Кирсанова.
– А я его еще не купил, – пожал он плечами, – но теперь куплю обязательно. Всю жизнь мечтал иметь сына, собаку и жену красавицу. Раньше я только знал, как будут звать собаку, теперь вырисовались и остальные имена.
Она не заплакала, хотя очень хотелось, просто погладила по голове сынишку, которого от постоянных разъездов опять сморило на заднем сидении. Лика укрыла его дубленкой Дениса, потому что ее собственную можно было только выкинуть, как и прошлую ее жизнь, от которой остались одни дыры и прорехи.
Эпилог
Эпилог
Снег шел всю ночь, и Лика почти не спала, нервничая, будет ли с утра лётная погода. Она лежала и перебирала в уме, все ли нужное упаковала, ничего ли не забыла. Вроде бы все, только все равно было неспокойно.
– Спи, не крутись, – велел Кирсанов и притянул ее ближе к себе.
– Сам спи, – ответила она шепотом.
– Я бы спал, но ты ведь крутишься.
– Ничего я не кручусь, я лежу, как мышка.
– Но сопишь, никак мышка, а как медведь в берлоге.
– Что же, мне уже и не дышать, лишь бы, не дай бог, не потревожить ваше величество?! – шепотом препиралась она.
– Да, вот именно, – препротивным голосом прошамкал он, – не надо тревожить наше величество, иначе будете биты за непослушание.
– Ой, как страшно!