Стоило опустить ноги в горячую воду, как волк оказался рядом и сперва радостно облизнул её коленки, а затем игриво – девушка едва сдержала испуганный вздох – прикусил её стопы и прошёлся языком по пальчикам.

– Фу, они грязные! – возмутилась Майяри. – Выплюнь!

Отыскав глазами флаконы с мылом и шампунем, мочала и щётки, девушка встала, чтобы вооружиться всем этим, но волк с недовольным ворчанием вцепился в её подол и потянул в воду.

– Я сейчас упаду! Тут скользко!

Чтобы действительно не упасть, Майяри торопливо опустилась на корточки и всё же забралась в воду, а то уже рубашка под зубами начала трещать. Зверь мгновенно притиснул её к бортику и, положив башку на её плечо, удовлетворённо вздохнул. Девушка неуверенно запустила пальцы в его шерсть и вздрогнула, ощутив крепкое горячее звериное тело. Ладонь скользнула по грудине вниз по рёбрам, и она вдруг почувствовала биение сердца.

Оно же у них одно на двоих. У зверя и Ранхаша. Они и есть единое целое.

Это тоже Ранхаш.

Нежность зашевелилась в груди, и Майяри, робко обняв волка, прижалась щекой к мохнатой морде. А затем, осмелев, чмокнула чуть ли не в ухо. Волк удовлетворённо заворчал, и девушка стиснула руки.

– Я тебя тоже люблю, – неожиданно призналась она и, отстранившись, поцеловала зверя уже в нос, а затем между глаз и невольно сплюнула налипшую шерсть. – Как от тебя собакой пахнет. А ну подожди!

Она развернулась и, выбравшись из купальни, торопливо направилась за купальными принадлежностями. Увидев их, зверь недовольно заворчал и отплыл от бортика.

– О-о-о-о, – злорадно протянула Майяри, – кто-то не любит мыться? А мы всё равно помоемся…

Волк угрожающе ощерился, но как-то неубедительно даже для такой трусихи, коей себя считала Майяри.

– Ну и что ты мне сделаешь? – пропела она, внутренне трясясь от собственной смелости. – За пятку укусишь?

Угрожающее ворчание сменилось недовольным, с ноткой обречённости, так что Майяри стало совестно и она миролюбиво протянула:

– Я аккуратно, тебе точно понравится.

Видимо, грязь с тела самого Ранхаша перенеслась и на шкуру зверя. Чтобы отмыть его, Майяри пришлось потратить два часа и перебраться из одной купальни в другую: вода в первой стала чёрной. Пока она щёткой намыливала шерсть, волк беспечно жрал пену и нализывал её мокрую рубаху. Ранхаш, наверное, там, внутри, знатно веселился.

Сама Майяри отмылась куда быстрее: успела наплескаться со зверем. И потом ещё час вычёсывала волка и сушила ему шерсть силами. К концу она уже совершенно не чувствовала рук и мечтала только о сне.

Волк отправился в спальню вместе с ней, по пути пристально рассматривая всех, кто попадался им. Не рычал, но взгляд был таким, что встречные спешили отойти на пару шагов: сынок у Лютого местами в отца нравом пошёл.