– Не сейчас, – прошипел Ранхаш. – После будет можно всё.

Несмотря на запрет, рука Майяри осторожно двинулась вниз, под воду. Робость охватила её сильнее, стоило только прикоснуться к чему-то твёрдому и горячему. Майяри даже в первое мгновение поджала пальчики, но потом с туманящей разум решимостью опустилась ниже и ладонь легла на нечто длинное, плотное и подрагивающее.

– Майяри, – из горла Ранхаша вырвался приглушённый рык, и мужчина с такой то ли яростью, то ли страстью посмотрел на девушку исподлобья, что та поспешно забормотала:

– Я жена. У меня есть право трогать, – и, сглотнув, уже тише, для себя добавила: – Совсем не фасолина…

– Майяри… – сдавленный рокот вызвал толпу восторженных мурашек, и Майяри, подавшись вперёд, испытующе посмотрела в похожие на жидкий мёд глаза.

– Не нравится? – Ранхаш зачарованно проследил расширившимися зрачками, как розовый язычок облизнул раскрасневшиеся губы. – Неприятно?

– Приятно, – с трудом прохрипел он, – но…

Он хотел добавить ещё кое-что про выдержку, про то, что Майяри с огнём играет и ему бы совсем не хотелось на неё набрасываться… Но красные губы раздвинулись в снисходительно-многообещающей улыбке, и девушка прошептала:

– Ну вот и не сопротивляйся. Я же… – тонкие пальцы безбоязненно сжались на прильнувшей к ладони плоти, – … всё равно пойму, как это делается, рано или поздно.

Узел в паху скрутился ещё сильнее, и Ранхаш стиснул зубы, чтобы сдержать стон. Перед глазами словно марево встало, очертания купальни поплыли, раздвоились, и чёткой осталась только Майяри, в тонкой, насквозь промокшей и просвечивающей рубашке выглядевшая как Тёмный обольстительный дух. Мокрая ткань соблазнительно, аж слюна выделялась, облегала упругую грудь, маняще выпирающие невинные горошины сосков, бесстыже пролегала по плоскому животу и расползалась по воде, закрывая всё остальное. Он помнил её грудь. Манящую, с нежным розовым соском. Глаза сами переместились на левую округлость, а затем задержались на просвечивающем через ткань пятне. Сама грудь и соски наверняка очень нежные. Ранхаш представил, как выскальзывает из его губ словно бы тающая кожа. Но там, где камень впивается в её тело, какая она там? Горячая? Твёрдая? Неожиданно податливая?

Ладонь на его промежности скользнула вниз, и перед глазами заплясали чёрные точки.

– Как? Всё правильно?

Ранхаш с трудом различил перед собой ищущий любопытный взгляд Майяри. Тонкие пальцы аккуратно, но совершенно безбоязненно ощупывали его достоинство, с интересом гладили самое основание и, поднимаясь вверх, с сосредоточенной неспешностью опускались, разливая внизу живота болезненно-острое удовольствие.