Вчера он наконец понял, на какую из вершин двухглавой горы ушла сестра, и уже начал на неё подниматься, когда аметист вдруг сместился и стал стремительно удаляться на север. Так стремительно, что Ёрделу пришлось искать что-нибудь достаточно летучее, чтобы поспеть за ней. Нашлось бревно.

И вот он добрался до какой-то большой деревни, а сестра, словно издеваясь, развернулась и так же стремительно полетела назад на юг.

Что она творит?

Задумавшийся тёмный не сразу заметил бегущих на него мужчин и отступил в сторону в самый последний момент. Отступил неловко, пошатнулся и спиной вперёд ввалился в приземистый сарайчик.

– Поднимайте всех драконов! Эту вошь надо поймать! – орал кто-то.

Ёрдел на всякий случай шагнул ещё глубже в сарай, а затем, услышав шорох, обернулся и столкнулся с тремя парами испуганных глаз.

У дальней стены стояла клетка с каменными прутьями, а в ней на грязной, дурно пахнувшей соломе сжимались в углу трое перемазанных, одетых в рваньё существ.

Ёрдел моргнул.

Существа были детьми. Совсем маленькими. Меньше Лоэзии.

Мальчишки.

Двое из них испуганно таращились на открытую дверь, а один смотрел прямо на Ёрдела. Тёмный даже переступил на другое место, но взгляд неотрывно последовал за ним. Видит?

Этот мальчик казался меньше остальных и смотрел на Ёрдела блестящими переливающимися голубым глазами. Если у Ёрдела был только крошечный каменный осколок в левой радужке, то у мальчишки глаза были полностью каменными, с едва различимыми линиями радужки и зрачка.

– Она знает слишком много!

Ёрдел отвлёкся на густой, дрожащий от злости шёпот за стеной.

– Как нагоните, не церемоньтесь! Голову чик! И тело в воду! И посланников Ирдара не смейте отпускать! Потом и им займусь, но пока нужно нагнать эту тварюшку Падубу!

Услышанное Ёрделу совсем не понравилось. Кто-то смел угрожать сестре.

Он хотел уже выйти и взглянуть на говорившего, но опять отвлёкся на клетку. И, прежде чем уйти, подошёл и силами сдёрнул тяжёлый замок. Тот сопротивлялся, даже задымился, но всего на пару секунд.

Перепуганные неожиданно отворившейся дверцей мальчишки сперва сбились в углу. Потом к выходу потянулся самый младший, продолжавший следить за уходящим тёмным, а следом за ним и остальные.

Мальчики боязливо потёрли покрытые пятнами окаменевшей кожи ладошки и нерешительно потянулись к выходу из сарайчика.

Агарес, знавший традиции сумеречных хаги в отношении тёмных, не зря называл этих детей мёртвыми.