Но не представлял насколько.

Всё же юбка многое скрывала.

Стремительный, быстрый шаг; чёткая поступь; плавный изгиб стана то в одну, то в другую сторону; уверенно распрямляемые при каждом шаге ноги, смотрящиеся в штанах просто изумительно, особенно бёдра. Майяри словно ставила стопы на невидимую линию и не глядя шагала по ней. А ещё эта великоватая рубаха – чужая мужская рубаха, – в распахнувшемся вороте которой виднелись острые ключицы и длинные рукава которой были подвёрнуты по самые локти. Когда же девушка ещё и отбросила назад в раздражении гриву кос, то жуть и вовсе взвилась в восхищении и ужасе: её же такую все видят!

Майяри с раздражением зыркнула по сторонам, отмечая какими взглядами пялятся на её ноги, и помрачнела. Вот именно поэтому она терпеть не могла ходить без юбки. И чего они там видят? Ей-боги, у той же Род ноги куда привлекательнее.

– Где ты их взял? – прямо спросила девушка у брата и настороженно уставилась и на оборотня, и на детей.

Они явно её испугались. Младший даже спрятал лицо, уткнувшись в живот старшего.

– Там, – Ёрдел перевёл взгляд на север. – В поселении. Ты тоже там была. Нашёл в клетке.

Сперва Майяри испугалась, что брат сунулся в хаггаресское поселение. Но он стоял рядом с ней живой, и испуг прошёл весьма быстро. Затем она запереживала, что Ёрдел умыкнул чужих деток. Кто знает, как хаггаресы своих ребятишек воспитывают? И наконец заметила блестящие пятна окаменевшей кожи на дланях старшего паренька, и ей слегка поплохело.

А затем в груди узлом завязалась жгучая ненависть.

Боги, если бы она знала, то просто придушила бы этого Агареса! Нет! Не придушила бы, а медленно, так, чтобы всё прочувствовал, свернула его могучую шею. Он не мог не знать, как сумеречные хаги относятся к тёмным.

Этих детей ждала та же судьба, что и Ёрдела.

И лишь в последнюю очередь она вспомнила, что среди этих деток должен быть сын деда. И уставилась на самого младшего.

Оборотень с детьми подошёл ближе и с сомнением посмотрел на закутанного в рванный плащ Ёрдела, а затем на деток.

– А я думал, это общинные…

– Нет, – Майяри с сожалением мотнула головой, понимая, что ответственность за эту малышню придётся взять ей.

Вернуть их в общину, значит, обречь на казнь. Но сама она не была готова стать опекуном трёх пацанят. Нет, она не откажется от своей крови, но что с ними делать? Она не имела ни малейшего представления, как воспитывать детей, что им нужно… И они её пугали.

Сзади подошёл Ранхаш и молча стянул рукава своего плаща на её бёдрах. Майяри с рассеянной благодарностью посмотрела на него.