Один из оборотней крадучись выбрался на берег реки и, присев на корточки, бдительно осмотрелся. Пальцы осторожно прикоснулись к треугольнику следа – носок сапожка, – оставшемуся на влажной земле, и мужчина, хищно раздувая ноздри, всмотрелся между ветвями кустов. Вдруг слуха коснулось торопливое шуршание, словно кто-то быстро-быстро бежал, и в следующий миг оборотня накрыла тень. Вскинул голову он как раз в тот момент, когда женщина спрыгнула со склона, поджав ноги, и замахнулась копьём как алебардой. Потрёпанная юбка взметнулась чёрным дымом, а грива длинных тонких кос вскинулась змеями.

Мужчина увернулся в последний момент, и лезвие наконечника с сочным «вширх» утонуло во влажной земле. Приземлившаяся женщина в то же мгновение взвилась на ноги, нанося стремительный, жалящий удар копьём. Оборотень отшатнулся в сторону, но охотница, резко провернув оружие в руке остриём к себе, тут же ударила с той стороны, куда отшатнулся мужчина, и древко с сочным хрустом врезалось прямо ему в ухо, опрокинув оборотня навзничь. Одним прыжком взвившись в воздух, женщина схватилась обеими руками за древко, направляя остриё вниз, на поверженного врага, но кто-то из хаги успел выставить щит.

Копьё врезалось в невидимую преграду, и охотница мгновенно, одним плавным кошачьим движением, отскочила назад к кустам и замерла всего на секунду. Но этой секунды хватило, чтобы все, кто был поблизости, застыли. Высокая, гибкая, хищная и невероятно прекрасная! Настолько, что дух перехватывало от неожиданности, а колени немели и слабели. Будто один из прекраснейших стихийных духов вышел поразить смертных своей дикой красотой.

Онемела даже Майяри, хотя она стояла довольно далеко и уже не раз видела госпожу Ярвиделлу. Но к такому привыкнуть невозможно, как невозможно привыкнуть к разрушающей красоте несущегося с вершин водопада, с рёвом и ужасающим грохотом разбивающегося о землю и разлетающегося миллиардами холодных брызг.

Приподнявшись, всё ещё оглушённый и от того ещё более поражённый оборотень зачарованно уставился на замершую в полусогнутом положении женщину. На него пристально, со звериной угрозой смотрели глаза цвета гелиотропа – зелёные с жёлто-коричневыми, сейчас отдающими краснотой крапинами и прожилками. Смуглое лицо, с яркими, как только что распустившиеся пионы губами, обветренными и потрескавшимися и оттого почему-то манящими ещё сильнее. Словно бы зверь внутри чуял запах затаившейся в них крови и страстно желал отведать! Крутые, хищно изломленные дуги чёрных бровей, пушистые ресницы, сквозь которые зелёные глаза проступали лесным росчерком, прямой нос с тонкими, чутко двигающимися ноздрями, слегка запавшие щёки и заострившиеся скулы, что только усиливало звериное в женщине… Лицо как воплощение дикой, необузданной красоты самой природы! Довольно высокая для женщины, немного худоватая, но крепкая, словно свитая из упругого железа, и с высокой грудью и упругими бёдрами. По плечами и спине до самой талии спускалось столько мелких кос, что они словно чёрным плащом закрывали тело и до жути напоминали перетекающих, переплетающихся между собой змей.