В день свержения Сумасшедшего хайнеса и два месяца после никаких записей не было. Потом шла одна-единственная строка:

«Пока они живы, пока оба живы, ничего не закончено».

Ранхаш мгновенно насторожили эти строки, и он быстро пробежал глазами оставшиеся пару страниц и замер на самой последней записи, даже недатированной. Запись выше значилась двести седьмым годом эры Храммара, Сумасшедший хайнес считался мёртвым уже три года.

«Мой Наэш мёртв»

Запись расплывалась, словно на неё попала вода.

«Я не этого хотела. Верните мне его! Я не хотела этого. Молю вас, Тёмные и Светлые, я всё отдам, только верните его! Мой Наэш, я просто хотела доказать тебе, что ты сильнее, что мы сильнее, наш Наэш сильнее…»

Продолжения не было.

Почему она решила оплакать смерть Наэша только через три года после свержения Сумасшедшего хайнеса? Какого Наэша она оплакивала? Мужа или сына? Может, она знала обо всём, что творит её сын? Может, он говорил ей, что хайрен Игренаэш жив? Может, она знала, что Иргад выжил после свержения Сумасшедшего хайнеса? Может, он врал ей, что и хайрен тоже жив? А она всё же узнала, что он мёртв…

Найдутся ли когда-нибудь ответы на эти вопросы?

На стол легла тень, и Ранхаш поднял голову. Майяри робко прикоснулась к его плечу и как ластящаяся кошка перебралась на его колени, вопрошающе смотря ему в лицо.

– Ты на меня всё ещё злишься за побег в горы? Ты злись, Ранхаш. Я не хотела тебя обижать и задевать. Я просто очень сильно испугалась.

Почему-то Ранхаш не удивился тому, что Майяри так неожиданно решила поднять этот разговор и извиниться. Наоборот, он ощущался как нечто очень своевременное.

– Я не злюсь, – крепко прижав к себе жену, Ранхаш с удовольствием вдохнул её запах и невольно вновь посмотрел на последние строки записей госпожи Аизелы. – Через три дня намечается облава на шайку Гноха. Я могу взять тебя с собой при условии, что, пока облава не завершится, ты будешь летать на драконе на высоте не менее ста саженей от земли.

– Что? – встрепенулась Майяри. – Да!!! Да-да-да! Как скажешь! У-у-у, Ранхаш, спасибо! Я буду очень послушной!!!

И крепко чмокнула досадливо поморщившегося мужа в щёку, а потом и в губы.

У ворот особняка С Елями Ранхаш и Майяри столкнулись с экипажем дедушки Шереха. Оборотень, кряхтя, спускался со ступеньки в сопровождении дородной женщины, благодушной и с такой необъятной грудью, что она могла бы посоперничать и с госпожой Пандар.

– О, я как раз вовремя, – обрадовался старый консер, ныряя в экипаж и выныривая обратно с корзиной, укрытой для защиты от холода мехом. – Гостинец.