– Вот! Звонка от нас сегодня не было. – Варя положила распечатку. – Но один из ночных охранников, трижды звонил на номер как раз в то время, когда по идее вызывали медицинских работников.

– Ох, Юрка, Юрка, как же так. Только бы жив, только бы жив. – Малинин встал и заходил по кабинету. – Запеленговали, где они были, когда я последний раз ему звонил? – Вдруг спросил он.

– Телефон! – Резко сказала Варя и, получив мобильник, на ходу крикнула. – Делаем.

В открытую дверь проскочил Медикамент. Он встал напротив Малинина.

– Я обследовал Красуцкого, побеседовал с ним, он дал мне адрес клиники, где заказывали препарат, помогающий имитировать, что они там показать хотели. Вот. Надо ехать к ним. – Медикамент задумался. – Не пойму, почему так сложно нужно было всё делать, неужели не могли через себя заказать.

– Алла Николаевна должна была что-то вколоть, чтобы сымитировать приступ? – Вдруг спросил Малинин.

– Егор, она же медик, как-никак. Все симптомы явно знает, если на скоряке купленные были, то нафига себя травить. Так покочевряжилась, и всё.

Малинин согласно покивал головой.

– А как Красуцкий себя чувствует?

– Нормально. Живее всех живых. – Брезгливо сказал Медикамент.

Малинин посмотрел на Нерея.

– Илья поезжай в эту клинику, только возьми пару оперов. Трясите их до последних портков, но, чтобы нашли того, кто эту хрень заказывал. С Денисом поезжай. Эти медики между собой быстрее друг друга поймут. – Устало сказал Малинин.

– Сделаем!

Илья и Медикамент вышли из кабинета. Малинин постоял несколько минут в задумчивости, покачиваясь с пятки на носок и вызвал дежурного.

– Приведи мне Красуцкого.

– Его к переводу готовят. Пора уже.

– Пора будет, когда я скажу. Никаких переводов. – Зло сказал Малинин.

– Так я что, у меня начальство. – Пожал плечами лейтенант.

– Круго́м марш. Привести Красуцкого. Перевод отменить! По всем вопросам ко мне. – Скомандовал Малинин. – Развели здесь институт благородных девиц, я не я и корова не моя.

Через несколько минут в кабинет привели Красуцкого. Мужчина был странно весел, казалось он доволен жизнью и его совершенно не смущало то, что он под следствием и несвободен.